Вот тут вот досталась от любезнейшего коллеги по небесным просторам  redskywind занятная ссылочка. poxu.livejournal.com/1164.html Правда, автор текста, взявшись говорить за голубых, почему-то темы не сдержал и перешел, как видно, на то, что больше волнует. Вероятно, с голубыми он ощущает некоторую мужскую солидарность и они для него по-любому меньшее зло, чем эти проклятые эмансипэ. В каком-то смысле, голубые выходят даже жертвами женской эмансипации, да.
Пересказывать содержание не буду, тем более, что оно простенькое и незамысловатое. Просто изложу кое-какие мысли, вынося их из комментов к посту  redskywind.

На самом деле проблема рождаемости - при женском равноправии - решается просто: обществу так поделиться своими доходами, чтобы лучшее доставалось матерям с детьми. Как свободного человека стимулируют поступать так, а не иначе? Материально и морально. Чтобы многодетную мать считали не "тупой домохозяйкой", а героиней и опорой нации. Чтобы быть многодетной матерью было и модно и выгодно. Чтобы качество жизни женщины от рождения ребенка становилось лучше, а не в разы хуже, как это происходит реально. Но общество ведь другими вещами занято. Общество позволяет зарабатывать миллионы топ-моделям и актерам с актрисами, общество строит роскошные яхты и меняет автомобили как перчатки. А эмансипированные женщины вынуждены работать, не имея ни времени, ни сил на детей. К тому же быть деловой женщиной, сделавшей хорошую карьеру - престижно, а "многодетной наседкой-клушей" - нет.
В общем, конечно, самое простое решение - это сделать как древле - дубиной по башке, завалить на шкуру, а потом пусть рожает. Напрягаться не надо, думать не надо - тем более что самка, которой регулярно дают по башке дубиной, очень скоро и сама разучивается думать. Только это годится лишь там, где есть пещеры и шкуры и нет ничего другого - в том числе мозгов у волосатого самца.

Нет, я не за матриархат в противовес патриархальным отношениям. Ни разу. Не нужно никаких крайностей и никакого "архата". Выверни перчатку наизнанку - все равно перчатка выйдет, а не сапог. Если женщины будут гнобить мужчин, это будет ни капли не лучше, чем наоборот. И мужчины и женщины - люди. Свободные и равноправные. А дело общества - развитого и просвещенного - взять груз выращивания детей - бОльшую его часть - на свои широкие плечи, оставить матерям радость материнства в полном объеме, ликвидировав гадость.
На самом деле Европа и Америка вымирают не потому, что женщина там полностью эмансипирована, а потому что не полностью, а наполовину. Сознание женщины уже свободно, а реально власть и привилегии принадлежат мужчинам. И женщине, чтобы угнаться за мужчинами в социальном статусе, нужно сбросить как балласт все "лишнее" - семью, детей, личную жизнь. Женщина всегда в догоняющих. Ей и работу найти труднее и часто за тот же труд платят меньше, и в карьере обходят. Ей нужно бежать изо всех сил, чтобы только не откатиться назад - какие там дети! И это все не потому, что женщина не в свое дело лезет, а потому что почет, престиж, деньги и возможности для личностного роста - то, что нужно свободному человеку - реально находятся только там, куда она "лезет". В мужском секторе жизни. И получить что-то из этого сектора можно только двумя способами - древнейшим и путем бешеной "гонки за лидером", который всегда имеет огромную фору.По сути, женщине, чтобы угнаться за мужчинами, нужно стать мужчиной - то есть, существом не рожающим, эгоистичным, ухватистым и жестким.
Так что все же причина не в том, что женщины - сучки такие - захотели, понимаешь, свободными стать. Причина в том, что мужчины до сих пор не замечают этого факта и где-то в глубине души надеются, что смогут поставить их на место. А пока они ждут и надеются, идет время и теряются целые нерожденные поколения. Белый человек не потому вымирает, что ему бороться больше не за что, а как раз наоборот - женщины, добившись своих прав, продолжают отчаянно бороться за их фактическую реализацию. Права есть - на бумаге, реально же их приходится выдирать с мясом - детским.

— Нет, — отвечал архивариус, холодно и спокойно нюхая табак, — он стал на дурную дорогу и пошел в драконы. (с) Э.Т.А.Гофман.

Надеюсь, никто не обидится, если я буду периодически шляться по этой самой кривой дорожке - без отрыва от

Точнее одного ящера. Автор утверждает, что это Kang, тот самый бозак, который стал правителем первого города-государства драконидов. Ну, на Кэна (и на бозака вообще) это ИМХО похоже не очень, но товарисч красивый.


читать дальше

Отзанимался неделю в "Планете Фитнес". Пока что ощущение такое, что в сказку попал Удобно, светло, чисто и целая куча таких вещей, о которых я не имел представления или думал, что это "фи". В итоге всю неделю силовые тренажеры почти и не трогал, ударил по групповым занятиям. Йога, пауэр флекс, супер скалпт... Чувствую, что это именно то, что мне нужно сейчас - растяжка, правильное дыхание, выносливость, тонус мышц. Качаться, конечно, хорошо, но если мышц не видать под жиром и еле таскаешь эти мышцы плюс жир, а при попытке подвигаться пошустрее, заливаешь пОтом все вокруг... В общем, мне плевать, что занимаюсь вместе с худеющими тетеньками и бодрыми бабульками. Мне ехать, а не шашечки.

После нашей доблестной ретирады
снова дождик пройдет, как и все пройдет.
А потом напишут, что мы были гады,
а кто-то напишет наоборот.
После нашей доблестной ретирады
я надеюсь, не будет баллад:
не бывает такой баллады,
где героям давно все равно, кто из них виноват.

(с) Алан Кристиан

... выдавать куски своей новой долгоиграющей авантюры по пятницам. Каждую пятницу, как солнце закатится или через одну - как будет получаться. По-моему, это удобно

Глава 2

читать дальшеНет, конечно, планету они взрывать не стали - это я со страху погорячился. Они сделали куда проще и эффективнее - всего пара залпов, и на месте тюремной колонии образовался аккуратный и весьма правдоподобный кратер. Летел мимо осколок кометного ядра, попал в ловушку гравитации, бывает. «Алые» слетают с инспекцией, поскорбят по своим, заодно и по нам - недоисправленным и неисправимым. Они, «алые», любят такое - светлую, очищающую душу скорбь...
Я стоял, пришпиленный невидимыми силовыми путами к стене рубки и тупо смотрел на экран, где таяли в пустоте пять бессмысленных лет моей жизни. Вот и «обновки» на боку планеты уже не видать... Мне казалось, что я прощаюсь не с годами плена, а со своей жизнью вообще. Действительность, окружавшая меня сейчас, была чем-то другим, чем-то вроде того призрачного существования за Гранью, в которое верят некоторые. Разве не были этот корабль и его хозяева гостями прямиком оттуда?
- Там не на что больше смотреть, - сказал квинтессон, - и я вздрогнул.
Мне потребовалось все мужество, чтобы вновь встретиться взглядом с этими тихо мерцающими изумрудными глазами. Округлое тело покоилось в углублении-гнезде ложемента, дугой обнимавшего пульт. Еще одно углубление пустовало. Свободно свисавшие щупальца пятиликого медленно покачивались в завораживающем ритме.
- Мне нравится смотреть на Пространство, - сказал я, чтобы хоть что-то сказать. Квинтессон усмехнулся одним из ртов и коснулся щупальцем сенсорной пластины пульта. Экран погас.
- Поговори со мной. Ты меня удивил, а этим могут похвастать немногие. Почему ты сдался?
Я ждал этого вопроса с самого начала, но задали мне его только сейчас. Я был готов держать ответ, еще шагая по трапу к проклятому кораблю, но пятиликий только внимательно оглядел меня и без разговоров препоручил солдатам, а они были совсем уж неразговорчивы. Я думал, что меня бросят в какой-нибудь трюм, где я увижу остальных, но вместо этого меня притащили в тесную каморку, где тщательно обшарили при помощи детектора, а в довершение всего подсоединили ко мне какой-то нелепый ящик и вынули все энергокапсулы. Судя по тому, что мой корпус функционировал вполне исправно, это был какой-то внешний источник энергии. Затем меня шустро переправили сюда, в рубку, и превратили в говорящее украшение интерьера.
- По-моему, то, что я только что видел, хороший аргумент в пользу сдачи, - с усмешкой сказал я.
- Да, - сказал пятиликий. – Но ты это увидел только сейчас. Тогда ты еще не мог этого знать.
- Ты считаешь меня неспособным на простые умозаключения? Я не хотел гадать и рисковать. Служить вам лучше, чем превратиться в пыль.
- Странно... – квинтессон повернулся ко мне другим лицом. Мне совершенно некстати вспомнилось, как наши ученые спорили, является ли каждый пятиликий единой личностью или конгломератом. Кажется, они так и не пришли ни к какому выводу. – Я был уверен, что вы всегда предпочитаете смерть. Ты трус?
Я подумал. что он легко узнал бы ответ на свой вопрос, не будь я скован и безоружен.
- Просто не вижу причин умирать. Я уже служил вам когда-то, почему бы не послужить снова? Я ведь был гвардейцем.
Третье лицо. Неприятно разговаривать с таким вертлявым собеседником.
- Вот как? Почему ж ты тогда жив?
Осторожно, осторожно...
- Потому что я не дурак и люблю жизнь. Когда меня захватили мятежники, мне пришлось притворяться, что я безумно рад «свободе». К счастью, мне довелось куда больше болтать о ненависти к вам, чем стрелять - ведь это случилось перед самым концом. Я думал, что вы уничтожены и едва не лишился рассудка, когда увидел...
- Ты лишился рассудка гораздо раньше.
Губы четвертого лица кривились от презрения, зло прищуренные глаза словно пытались прожечь меня насквозь. В этот миг я отчетливо понял, что погиб.
- Ты, наверное, решил, что у нас короткая память. Но это не так. У нас прекрасно помнят все твои «подвиги», Феникс. Шестеро из нас погибли от твоей руки. Ты предатель и убийца, но я не знал, что ты еще и глупец. Я разочарован. На что ты рассчитывал?
- Я привык использовать даже крошечную долю шанса, - помолчав, сказал я. - Кое-что я все-таки выиграл - как минимум, полтора часа жизни и интересную беседу.
- Пытаешься притвориться, что тебе все равно? - с легким интересом спросил квинтессон. Я пожал плечами.
- Мне и правда все равно. Я так или иначе уже мертв - распался на атомы там, на планете. Или был разрезан на куски при штурме. Я, можно сказать, умер уже дважды, так чего мне волноваться? Я просто жду.
- Третьей смерти? - спросил пятиликий. Я промолчал. Сейчас, когда все надежды рухнули, мне как никогда хотелось жить, и я боялся хоть как-то выдать себя перед этим омерзительным существом.
- Если твое молчание - это знак согласия, то ты ждешь напрасно. - ласково улыбнулся пятиликий. У меня для тебя припасено кое-что поинтереснее. Нет, пойми меня правильно, я вовсе не утверждаю, что ты не умрешь в итоге, напротив, ты умрешь почти наверняка - но не сразу. Я вообще не сторонник казней - это же такая безрассудная трата материала!
Значит, лаборатория... Я едва смог сдержать дрожь, но одновременно с ужасом во мне шевельнулась надежда. Возможно, меня собираются доставить на планету, где обосновались пятиликие или на какую-нибудь их базу, а по пути может еще случиться все, что угодно!
- Я тоже так думаю, - сказал я.
Квинтессон рассмеялся своим странным вибрирующим смехом.
- Мне нравится твоя наглость, - сказал он. – Пожалуй, я расскажу тебе, что тебя ждет.
Не надо, подумал я. Чем позже я узнаю... Но, конечно же, с тем же успехом можно было надеяться удержать силой мысли выпущенную ракету.
- Видишь ли, - сказал он, - Нас на корабле было двое.
Сразу два щупальца красноречиво указали на пустующее углубление перед пультом.
- С моим бестолковым помощником случилась досадная неприятность. Мало того, что он нарушил приказ и покинул корабль во время штурма, так еще и был отвратительно неосторожен.
- Его подстрелил охранник? - с интересом спросил я. Квинтессон раздраженно взмахнул щупальцами.
- Если бы! Этот никчемный глупец решил продемонстрировать забираемым образцам, к чему приводит непослушание. И у одного из образцов во время демонстрации взорвался энергоблок.
Я ощутил ликование - и острую зависть к неизвестному бедняге, который - пусть нечаянно - принес куда больше пользы, чем смогу я.
- Взрыв был слабым, но он повредил собственную энергосистему этого неудачника, - с брезгливой миной продолжал пятиликий. - В общем, от него мало что осталось... но все же осталось. Мне удается даже поддерживать жизнь в... останках. Но это ненадолго. Требуется новое тело.
В это миг я от души пожалел, что я не самый тупой из безмозглых слуг пятиликих, начисто лишенных воображения. Я подумал, что мне нужно было остаться там, на планете - сейчас я всей душой мечтал, чтобы время повернуло вспять - но что толку?
- Ну, так сделайте ему тело, - произнес я, не узнавая своего голоса. - Вы же умеете даже возвращать к жизни мертвых! В чем загвоздка?
- В жизненной энергии, - немного грустно сказал квинтессон. - В глупце Канхаарне ее осталось слишком мало, а мы не умеем пополнять ее в наших телах. Если б не это, вам никогда бы не победить нас! Канхаарн не выживет в совсем новом теле, да он его и не дождется. Только пересадка может помочь, да и то чисто теоретически, вот я и хочу проверить теорию...
- Так возьмите какого-нибудь из ваших солдат! - закричал я. Квинтессон рассмеялся.
- Ты догадлив, но все же глуп. Неужели ты думаешь, что мы никогда не пробовали? Тела выдерживают пересадку, но не выдерживают разумы. Нам приходилось уничтожать получившееся, как ни поискорбно.
- Почему ты считаешь, что так не случится и со мной?
Пятиликий рассмеялся еще веселее, как будто я сказал что-то очень забавное.
- Друг мой, если бы я был хоть в чем-то уверен, я бы взял любой другой образец. Нет, я понятия не имею, что получится. Вы с Канхаарном все равно уже почти отходы, к тому же в том, что я затеваю, согласись, есть некоторая ирония. Ты ведь предлагал службу? Вот и послужишь.
Должно быть, он послал какой-то сигнал, потому что в рубку тут же вошли двое солдат. Силовое поле исчезло. Я рванулся вперед. Не знаю, что я пытался сделать - кидаться на пятиликого с пустыми руками - безумие. Впрочем, я и был в тот момент почти безумен. Меня тут же схватили с двух сторон, я попытался вырваться и обнаружил, что навешенная на меня батарея дает энергии ровно столько, чтобы держаться на ногах, а вовсе не для драки. Но я все равно извивался и дергался, осыпая пятиликого бессвязными ругательствами. Должно быть, им наконец это надоело, и меня угомонили шокером. По крайней мере, мне приятнее думать, что отрубился я именно по этой причине.

community.livejournal.com/retro_futurism/

Взгляд на будущее из прошлого

А вообще тихо зверею и иногда немузыкально подвываю на потолок. Ибо на данном этапе жизни окончательно дошло, что ничего рифмованного окромя песен выкаблучивать не хоцца. А пою я, дорогие товарищи, так, что впору использовать эти звуки как акустическое оружие - на страх агрессору, примерно как в песне Йовин про лажу, только круче. Гитару могу юзать только как мишка - пенек в лесу. Просить кого-то класть на музыку и петь - а с какой стати кому-то это делать? Никто ж не нанялся, разве что случайно один-два текста за душу зацепят...
Вот такие вот несъедобные пирожки с жуликонами...

ТРАКТИРЩИК

Ты был трубадуром, скитался под небом,
Крестьяне кормили то сыром, то хлебом
То полной пригоршнею шуток и свежих идей.
Тебя за бродягу считали бароны,
Но были щедры, а их добрые жены
Платили за песни не только любовью своей.

И вот стало звякать уютно в кармане,
И птичкой слетело к тебе пониманье -
Без наших сапог превосходно вращается мир.
Довольно сбивать о неровности ноги,
А если уж не отпускают дороги,
То будьте практичны, мой друг, и откройте трактир!

Ведь надо ж когда-нибудь остепениться –
Приостановиться, влюбиться, жениться
И толстеньких деток наделать – как минимум двух.
Умеренно пить и до сытости кушать,
И у очага про диковины слушать,
Сдувая в тепле пену с эля и с жарева мух.

читать дальшеИ вот ты живешь, как мечталось, на свете -
Жена постарела, и выросли дети,
И душит ночами перина, и давит колпак.
Встаешь с неохотой, ложишься с кряхтеньем,
Себя ощущая увядшим растеньем.
Все чаще глядишь за окно – там лишь сырость и мрак.

А в зале трактирном шумит суматоха,
Снует меж столами служанка-дуреха
И рыжею крутит башкой – где диковинный гость?
А гость опустил осторожно котомку
И лютню достал, и настроил негромко,
И так заиграл и запел - что откуда взялось?!

А в песне – все то, что являлось ночами,
То, словно убийца, таясь за плечами,
То нежной рукою маня из прекрасной дали:
Горячее солнце в пронзительной сини,
Лишающий разума запах полыни
И вечные горы, что встали у края земли.

И ты, словно в столп соляной обращенный
Стоишь потрясенный, чумной и смущенный –
Так за душу взял тебя дьявольский искус дорог.
А гость ухмыльнулся – ну истый чертяка! –
Поднялся, не сделав намека и знака,
Котомку свою прихватил и шагнул за порог.

И словно бы в сердце ударило что-то -
Тулупчик с гвоздя и бегом за ворота,
Окликнуть бродягу и рядом несмело пойти.
Забыв впопыхах, что страдаешь одышкой,
С краюхою сверток сжимая подмышкой,
Шагаешь в ночи, не сказав ни «прощай», ни «прости».

И с плеч будто ржавые цепи скатились...
А там, за спиною, уже спохватились
И рыщут по дому, аукая, словно в бору.
Кто в слезы, кто в ругань, галдят и гадают,
Нечистого духа, плюясь, поминают,
И ладят мальчонку за стражей скакать поутру.

Твой спутник смеется: «Не трусь, не догонят,
К утру первый снег все следы похоронит,
Судьба, как известно, исправно хранит дурака!»
И вот ты уже не сбиваешься с шага,
В глазах закипают простор и отвага,
И посох дорожный все крепче сжимает рука.

По старой параноической традиции - если вдруг что у кого нечаянно увел - я не крал, оно само увязалось, охотно верну хозяевам по предъявлении докУментов

Канцлер Ги

КАНТРИ АРТЕМИСА ЭНТРЕРИ (Единственный враг)

Моя трагедия комедий балаганных смешней,
И потому безумно мне дорога:
Я научился находить себе прекрасных друзей,
Но не могу найти по силам врага.
Среди завистливых ничтожеств и пустых болтунов
Скажи хотя бы, разглядеть тебя как?
Я вновь блуждаю в буреломе из обманчивых снов –
Ищу тебя, о мой единственный враг!

Сто подлецов и двести трусов мой тревожат покой,
Но быть врагом, однако, надо уметь!
А ваши кости просто хрустнут под моею ногой,
Вам принеся вполне бесславную смерть!
Устав скучать у края ямы и держаться в седле,
Я озверел от неумелых атак;
Я по следам бегу упрямо, припадая к земле –
Ищу тебя, о мой единственный враг!

Мне рассмеяться или плакать – я еще не решил;
Без сожаленья не проходит ни дня.
Я извиваюсь, словно змей, в оковах собственных сил:
Ведь не родился тот, кто сломит меня!
Меня всесильем при рожденьи Господь Бог отравил,
А я страдаю как последний дурак;
Я умираю в пустоте неразделенной любви –
Я жду тебя, о мой возлюбленный враг!