Хотя для верности скажу, что отморозки и фрики вроде Энтео и исламистские головорезы провоцируют именно такую реакцию: "Нет, что вы, я не такой!" Но "не фрик" не значит кот Леопольд до озверина. Иногда и слегка озвереть полезно.

Пишет  Оранжевы Йослик:

Приятно, когда человек за тебя формулирует твои мысли даже лучше, чем ты сам.

04.10.2015 в 15:44

Пишет  Кин Ри:

Повторюсь, что ли
Странное дело замечаю я всё чаще: явление «нормальных верующих».
Выглядит оно так примерно.
Некий милый человек, идеологически неприемлющий некую систему, пишет, говорит или делает нечто, оскорбляющее чужие святыни. Неважно, что - рисует карикатуру на пророка, испражняется на священный символ или жарит яичницу на вечном огне. Святыни ведь не всегда относятся к религии; есть и вполне гражданские, светские.

Совершает он это с очевидной, простите, целью: оскорбить и унизить тех, чью святыню он подверг поруганию. Нехорошо; но понять его можно.
Куда омерзительнее другое. Стоит подобному свершиться - непременно появится некто, кто нацепит до скрипа белый плащик и скажет: «Ну, да, ты только что /неким образом осквернил мою святыню/. Я, конечно, огорчаюсь - но я же нормальный верующий, поэтому мешать тебе не буду, я же не фанатик, как э-эти!».

Так вот, господа “нормальные” - вы не нормальны. И вы не верующие.
Нормальный верующий, видя подобное, как минимум возмутится. Как максимум - сделает что-то, чтобы пресечь безобразие.
Вы банальные трусы и предатели, пытающиеся разом усидеть на двух стульях.
Я понимаю, что очень хочется казаться правильным и прогрессивным; увы, в нынешнее время это сложно совмещать с религиозной верой в частности и принципиальностью вообще. Так что, ребят, выбирайте. Разом и туда, и сюда нельзя - подлость и низость получается.

Просьба не объяснять мне, что я тупой фанатик, а они истинные верующие. Смысла в этом не будет.

URL записи

URL записи

Серия про банду байкеров - она не про байкеров, собственно. Главная звезда там - шериф, помешанный на идее умиротворения агрессора. "Для спора нужны двое", а потому дай агрессору все, чего он просит, он мирно наестся и отвалит. А сопротивляющийся агрессору - бузотер, провокатор и главный враг =) Очень подходит хоть к нынешней политической ситуации (шериф очень напоминает Евросоюз), хоть к куда боле камерным развлекухам...

Карточку Сбера я себе все же заведу. Удобная штука, когда надо нааскать себе у лохов на ништяки, прикрываясь котиками =)

А если серьезно, то те, кто не поведется на мою громкую славу мошенника, могут сделать так, чтобы кошаки, пока остающиеся в сестрорецком доме, были гарантированно сыты, обследованы и пролечены.. Я категорически не Ротшильд и я за хвостатых волнуюсь, потому что аркутараненые четко сказали. что кормить и лечить будут только забранных новым хозяевам или на передержку котов. В итоге, скорее всего, котов в Сестрорецке останется пятеро. Это уже не так много.

В общем, когда заведу карточку, сообщу номер. Опять же, не для широковещательных перепостов. Если какие-то деньги придут, то все нарисованные в фотошопе чеки и отчетки о приходе-расходе обязательно будут выкладываться оперативно.

Увы, увы вам, несостоявшиеся крысы, светанувшие у меня свои драгоценные акки. Ребята, я в упор ваших акков не помню, так что можете крысить спокойно где и кого угодно.И гиенить тоже.
Я не отслеживаю свой список ПЧ. Там уже давно толпы мертвых душ, виртуалов и троллей. В общем, ребята, дерзайте.Имена близких людей я не забуду и в коме, остальных просто приятно видеть, даже если они крысы. Я люблю крыс. Жаль, они мало живут =(

Два прекрасных человека, одного из которых нет и не будет на дайри, а другой отсюда, дали мне на сестрорецких котов соответственно 1 (одну) тысячу и 5 (пять) тысяч. Все это потрачено на почти универсальное средство от паразитов Стронгхолд на 7 хвостов (на остальных, как мне было сказано. средство хозяева уже купили) и на пакет хорошего сухого корма Ферст Чойс - примерно 5, 5 кг. Отчеты:

Корм:



Стронгхолд



Ребята, ошизенное вам спасибо!!!


А еще я прошу моих питерских ПЧ, на свой страх и риск - (ибо я мошеник и доверять мне ни в коем случае нельзя!) помочь еще малой толикой. Ибо хотя котиков потихоньку разбирают, остающимся все же нужно полноценно питаться, обследоваться и лечиться. Деньгами помогать не обязательно - можно будет где-то через недельку-две купить тот же самый пакет Ферст Чойс - хотя бы чтобы котики не скакали снова с суперпремиум на аналоги китикеэта. О том, чтобы давать деньги в руки людям, которым не доверяете, речи не идет.

И ДА, ПОЖАЛУЙСТА, НИКАКИХ ПЕРЕПОСТОВ. ОБРАЩЕНИЕ СТРОГО К МОИМ ПЧ!

Комменты закрываю, чтобы не поиметь снова страниц 7 флуда =)

Машина-робот с норовом - это ж аналог то ли ехидного говорящего коня, то ли ехидного меча (не помню как там в стишке про Мэри Сью) =))) То есть, нечто вполне архетипичное =)))
У меня где-то валяется хулиганская книжка-проект про Конана-Варвара, родом из 90-х, когда активно плевали на авторское право и клепали отечественные продолжения, больше похожие на пародии. Так вот, в одной из повестей Конану досталась разумная секира и у них было весьма забавное партнерство. А в серии "Чародей" Кристофера Сташеффа у главного героя есть робот-конь Векс, замаскированный под нормальную лошадь, но вполне разумный и очень верный =)

Внезапно вспомнил и нашел свой старый трансформерский рассказ про Альфа Триона и обретение им Матрицы. Я уже наверняка вешал его здесь, не не грех и повторить. Тем более, что он сейчас мне очень под настроение...

316-й, он же Алвэс Трайн - Альфа Трион, 703-й, Рэйджэс - Рэтчет. Тайтэнне, Звезда Надежды - Матрица. Эрдайрэм, Пламя Лазури - неканонный персонаж.

ЗВЕЗДА НАДЕЖДЫ

Не было ничего страшнее на Кайэтэннэ во времена Пятиликих, чем Охота. Она приходила внезапно, как смерть, и спасти от нее мог только случай.
316-й никогда не доверялся слепой случайности. Он был ученым и привык оперировать точными, надежными данными. Но сейчас это ничем не могло ему помочь.
-Быстрее сюда! - одними губами прошептал 408-й, указывая в темноту узкого прохода. 316-й неохотно двинулся за ним. С самого полудня, с тех пор как над сектором завыла сирена Охоты, они только и делали, что бежали и прятались. Именно это от них и требовалось правилами жестокой игры - прятаться и бежать. Им не разрешалось только заходить в дома и спускаться на нижние уровни. 316-й не видел в этих хаотических передвижениях особого смысла. Охотники могли появиться из-за любого угла.
-Быстрее! - шептал 408-й. - Ну, быстрее же!
Похоже, он окончательно поддался панике. Недавно им довелось наблюдать из случайного укрытия, как вывернувший из-за угла на флаере охотник - мерзкая двуногая тварь с длинной шипастой мордой - поднял на плазменное копье какого-то бедолагу и швырнул его, дергающегося и вопящего, через ограждение эстакады. Сверху за этим наблюдал висевший в воздухе, будто аэростат, Пятиликий. Тогда им едва удалось уйти. Теперь 408-го прямо-таки колотило от страха.
В проходе было темно, и 316-й включил инфразрение. У кэвисэнну инфравизоры тоже есть, так что нет никакого смысла забиваться в темные щели. Но попробуй объясни это тому, кто почти обезумел от ужаса...
408-й внезапно так резко остановился, что 316-й с разгону налетел на него.
-Тихо! - услышал он панический шепот. - Там кто-то есть...
-Попробуй применить логику, - устало сказал 316-й. - Если бы там были охотники, ты бы это уже знал. Им нет смысла прятаться.
-316-й, это ты, что ли? - послышался знакомый приглушенный голос. 408-й едва не подпрыгнул на месте.
-Я, 703-й, я. 408-й, хватит дергаться. Тут свои.
Из неприметной ниши высунулась ладная, довольно крупная фигура. Инфразрение давало не слишком четкую картинку, но 316-й мог поклясться, что 703-й ухмыляется. Как и 408-й, он был молодым ремонтником и его учеником, но его выдающиеся таланты позволяли им общаться на равных, стать настоящими друзьями. 316-й не был удивлен, что встретил его здесь. Каждый раз, как только начинали завывать сирены Охоты, ремонтник, даже если находился дома, спешил на улицы. Те, кого сирена застала дома, имели право не участвовать в "веселье", но 703-й еще ни разу не воспользовался этим правом. Он знал все ходы и выходы в секторе, и время от времени ему удавалось спасать растерявшихся, перепуганных, не знающих, где спрятаться. А после охоты он еще сутки обшаривал все закоулки в поисках тех, кому удалось чудом выжить, раненым уползти в какую-нибудь щель. Ему везло нечасто, но все же везло. Всю эту смертельно опасную работу он проделывал с улыбкой, грубовато шутя и балагуря, словно бы все это было просто веселым приключением.
-Вот уж на кого не ожидал наткнуться! - 703-й сочувственно хмыкнул - И как это вас угораздило? Я думал, вы из лаборатории не вылезаете!
-Как видишь, вылезаем, - 316-й чувствовал, как с появлением бесстрашного ремонтника его покидают тоска и обреченность. - Мы хотели взглянуть на новый корпус, который построил 502-й. Он хвастался, что это что-то особенное.
-Видел я это чудо! - хихикнул 703-й. - На самом деле ничего такого, за что стоит заплатить жизнью. Зря только попали в историю. А я, выходит, удачно тут оказался. Так и думал, что кто-то этим путем ломанется.
-А что не так? - спросил явно воспрявший духом 408-й.
-Все! - весело сказал ремонтник. - За этой дырой - площадь с единственным выходом. А в нем засада, я едва не попался. Так что - только назад.
-Вот гнусность, - досадливо пробормотал 408-й. - Ладно, давай, выводи...
Следующую долю малого цикла они молча пробирались по запутанным переходам, мостам, навесным трассам. 703-й ориентировался в секторе так, словно был одним целым с его стенами. Наконец перед ними возник длинный мост, соединявший два края глубокой - в несколько уровней - пропасти. Это был удобный вход на нижние уровни для снабженных антигравами кэвисэнну и их гвардейцев. Для прочих это была сияющая огнями загадочная бездна.
-Вперед, - решительно сказал 703-й. - На границе сектора охотничков меньше всего - знают, что мы не можем ее пересечь. А до полуночи осталось совсем немного, в полночь - конец Охоте. Так что, можно сказать, прорвались...
Они двинулись через мост, то и дело прячась за массивные столбы прожекторных вышек. Внизу ярко горели огни, и 316-й невольно залюбовался их многоцветием.
-Красный и зеленый, остановиться!
Он замер, не в силах сделать ни шага. Рядом в нелепой позе застыл 408-й. В мозгу билась одна-единственная мысль: конец. Это конец.
Хорошо хоть 703-го не заметили...
Над пролетом моста завис Пятиликий. Округлое тело, десять плавно шевелящихся щупалец, пять лиц - совершенных и ужасных одновременно. 316-й бездумно отметил, что два из этих лиц были застывшими, словно мертвыми.
-Какая прекрасная встреча... - нараспев протянул Пятиликий. - Сказать по правде, я уже и не ожидал такой удачи. Я даже отпустил сваой эскорт...
Он говорил очень странно - вроде бы хором, но этот хор был таким слаженным, что сливался в один мягкий, вибрирующий, завораживающий голос.
-И все-таки мне повезло. Сразу двое маленьких, испуганных, дрожащих созданий... Ну, что ты дрожишь?
Щупальце кэвисэннэ указало на 408-го, ужэе почти невменяемого от страха.
-Отвечай, чего ты боишься, глупыш? Неужели смерти?
408-й кивнул, завороженно глядя в мягко мерцающие изумрудные глаза. Пятиликий тихо рассмеялся.
-Какая очаровательная глупость! Сейчас ты убедишься, что умирать совсем не страшно. По крайней мере, это куда более приятный процесс, чем ожидание смерти... УБЕЙ СЕБЯ!
408-й вздрогнул. Его лицо стало растерянным, отрешенным. Медленным и плавным шагом он двинулся к краю моста.
-Нет-нет! Это же так скучно... Сделай это руками. Ты ведь, кажется, ремонтник?
316-й в ужасе смотрел, как 408-й, немного помедлив, прикоснулся к своей груди. Грудная пластина, зазвенев, упала на плиты моста. На лице ремонтника отрешенность вновь сменилась ужасом, но его руки жили отдельной жизнью. Их пальцы превратились в молекулярные лезвия. 408-й посмотрел на них так, словно видел впервые, и медленно поднес к раскрытой груди.
-Нет! - вскрикнул 316-й. Кэвисэннэ вытянул в его сторону щупальце.
-Помолчи, - тихо сказал он. - Сейчас не твоя очередь.
Теперь 316-й не мог издать ни звука. Он смотрел, как 408-й с силой провел пальцами-резаками по своему ведущему блоку, оставив длинные искрящие борозды. Его рот открылся в беззвучном крике, он упал на колени, потом рухнул лицом вниз, содрогаясь в конвульсиях.
Пятиликий подплыл к дергающемуся на плитах телу и перевернул его щупальцами.
-Вот видишь, - сказал он, глядя в гаснущие глаза, - это быстро и совсем нетрудно. Тебе теперь нечего бояться. Согласись, в этом есть определенное преимущество.
Кэвисэннэ сжал тело 408-го в щупальцах, а когда расплел их, на плитах лежали отдельные куски мертвого металла.
Пятиликий повернулся к 316-му средним из трех живых лиц. Спокойные изумрудные глаза словно впивались в душу, терзая ее и раня. 316-й ощутил, как в нем поднимается незнакомое до сих пор чувство - раскаленная и яркая, словно плазма, ненависть. Он знал, что сейчас умрет, но это ему было уже безразлично. Программа повиновения не позволяла причинить Пятиликому ни малейшего вреда, да он и шевельнуться не мог без приказа, но ненавидеть он мог и ненавидел - со всей силой обреченности.
В изумрудных глазах сверкнуло любопытство. Пятиликий улыбнулся, почти ласково.
-Мне нравится твой взгляд, малыш... Ты ведь хотел бы убить меня, верно? Я это вижу так ясно, как будто ты написал это на себе большими буквами. Ну, так в чем же дело? Я разрешаю. Более того, я приказываю. УБЕЙ МЕНЯ!
Притаившийся за одной из опор 703-й едва не вскрикнул от ужаса. Он был ремонтником, и знал, что случится дальше. Программа повиновения была непреодолима и имела абсолютный приоритет. Издевательский приказ кэвисэннэ не мог ее отменить, он мог лишь вызвать неразрешимое, смертельное противоречие.
316-й закричал - хрипло и страшно. Зашатался, царапая пальцами грудь, словно пытаясь вырвать себе процесор. Пятиликий смотрел на это со спокойным любопытством. 316-й упал, его тело со скрежетом изогнулось и застыло в неподвижности. И в тот же миг над сектором разнесся отвратительный вой сирены. Охота закончилась.
С тихим смехом Пятиликий поднялся выше и медленно поплыл прочь.
703-й выбрался из своего укрытия. Он не спешил подойти к 316-му - после такого не выживают. И все же он склонился над телом друга, с печалью заглянул в темные глаза... и вздрогнул. В самой глубине глаз дрожали слабые искорки света.
703-й не раздумывал ни мгновения. Он трансформировался, манипуляторы бережно уложили сведенное судорогой тело на платформу. 703-й рванулся с места, оглашая пустынные улицы тревожным сигналом.
читать дальше
***
703-й с тоской смотрел на монитор. Шли уже четвертые сутки, а 316-й по-прежнему находился в глубочайшем стазисе. Его высшие "спектры" балансировали на грани распада, кое-как поддерживаемые сложными приборами. 703-й знал, что все эти приборы мало на что способны.Теперь он понимал, что вся затея была чистым безумием. Когда, просканировав процесор учителя и с изумлением не обнаружив никаких физических повреждений, 703-й решил, что случилось чудо, он не учел одной вещи. Противоречивый приказ кэвисэннэ не был отменен. 316-й никогда не выйдет из стазиса, иначе противоречие тут же сожжет его процессор. Самое разумное, что можно сделать - это прекратить бессмысленно продлевать жизнь обреченного тела. Может быть, там, за неведомой Гранью 316-й будет наконец свободен...
Да, именно так он и поступит. 703-й решительно подошел к приборной стойке и отключил стабилизирующую систему. Вот и все. Теперь пусть все идет своим чередом. Сначала распадутся высшие "спектры", потом... все закончится очень быстро.
703-й опустился в кресло. Он не мог ни о чем думать, да и чувства словно бы отключились. Было бы куда легче, если бы там, на мосту, его друг оказался безнадежно мертв. Нет ничего хуже пустых надежд...
Какой-то звук не сразу привлек его внимание. Когда же он поднял голову, то замер, не веря собственным оптическим датчикам.
-Ты! - как-то глуповато воскликнул он.
-Кажется, это все-таки я, - без улыбки ответил 316-й. Он сидел на краю ремонтного стола и смотрел на 703-го немного странным, но совершенно осмысленным и разумным взглядом.
-Но как? Я уже думал, что ты... Ведь программа... - бессвязно и счастливо забормотал 703-й.
- Похоже, что ее у меня уже нет, - спокойно проговорил 316-й. - Я имею в виду программу повиновения.
-Но... это ведь невозможно! - потрясенно прошептал 703-й.
-Невозможно остаться в живых после того, что сделал со мной кэвисэннэ, - сказал 316-й. - Невозможно - если программа повиновения действует. А поскольку я жив...
-Так ты... свободен! - 703-й вскочил и возбужденно заходил по лаборатории. - Ты уверен в этом? Хотя, логика действительно подсказывает... Нет, ты понимаешь, что это значит?
-Понимаю, - невесело улыбнулся 316-й. - Это значит, что я буду первым и, возможно, последним свободным вэйрэ. Во всяком случае единственным - в обозримом будущем.
703-й резко остановился.
-Почему? - тревожно спросил он. - Ведь то, что сделано один раз, можно повторить!
-Это так. Но ведь я ничего и не делал. Последнее, что я помню - как сходил с ума там, на мосту. Потом я обнаружил себя тут, на этом самом столе - и без программы повиновения. Так что повторять абсолютно нечего. Это был какой-то сбой, вероятно, программу в свое время установили не совсем верно. Мы ведь даже понятия не имеем, что это за программа и каким образом ее вводят в наши процессоры. Так что не обольщайся, друг. На самом деле не случилось ничего особенного.
- Что ж, - хмурясь, сказал 703-й. - По крайней мере, ты жив, и это вполне себе нечто особенное. - Он постарался улыбнуться. Ему было трудно расставаться со сверкнувшей перед ним ослепительной мечтой.
...Свобода... Да о ней по-настоящему и не мечтали. Это была просто сказка, рожденная бесплодными умствованиями абстракция. Вэйру никогда не знали свободы. Впервые осознавая себя, они уже чувствовали - кэвисэнну имеют над каждым из них безграничную власть. Омерзительная беспомощность, когда скованное приказом тело не подчиняется тебе, как ни дергайся, ни напрягайся внутренне, как ни кричи беззвучно от душевной муки - ты можешь только перестать жить, но не ослушаться приказа.
И вот теперь призрак свободы словно мелькнул где-то впереди - чтобы вновь исчезнуть. 703-й чувствовал тоску и горечь. Даже радость от того, что его друг выжил, не могла утолить эту боль.
-Теперь тебе придется быть осторожным, - сказал он. - Придется делать вид, что проклятущая программа еще при тебе. Если Пятиликие догадаются...
-Ну уж нет! - 316-й поднялся. - Притворяться я не стану. Как ты это себе представляешь? Хочешь, чтобы я опять стоял и смотрел, как кого-то убивают? Рано или поздно меня все равно уничтожат. Скорее рано, чем поздно, так стоит ли беречься? Нет, я уже все для себя решил.
-Что ты собираешься делать? - со страхом спросил ремонтник.
-Я не могу тебе это сказать, - печально проговорил 316-й. - У тебя-то программа на месте!
Они замолчали. 703-й понимал, что 316-й прав. Уже сейчас их разговор балансировал на самой грани. Еще немного, и программа заставит его искать первого же Пятиликого, чтобы выдать ему друга, ставшего свободным, а значит, опасным. Отныне между ними пролегла незримая, но непреодолимая граница. И, может быть, 316-й скоро погибнет - теперь уже безвозвратно. 703-й поймал себя на том, что смотрит на друга как на смертельно раненого, чья смерть - лишь вопрос времени.

***
316-й приподнял крышку люка и осторожно огляделся. Он не ошибся - место было тем самым. Линии защиты остались позади. Перед ним лежала широкая, вымощенная шестигранными плитами площадь. 316-й смотрел на большой ячеистый купол из синеватого металла и вспоминал долгие, невыносимо долгие три доли цикла, ушедшие на подготовку к этой ночи. Все это время он по крохам собирал информацию. Вообще-то это было не так уж и трудно. Кэвисэнну настолько полагались на программу повиновения, что было непонятно, зачем они вообще расстарались на какую-то там защиту. И, тем не менее, охранный периметр существовал. Видеокамеры, датчики давления, плазменные самострелы, мощные силовые поля, готовые расплющить любого незваного гостя, автоматы-убийцы, бесшумные и чуткие. Возможно, все это было для Пятиликих своеобразной игрушкой. Ведь им было куда проще запретить вэйру приближаться к своему обиталищу. Однако, запрета не было. Не проходило и доли цикла без того, чтобы кто-нибудь не пытался пройти сквозь периметр, ведомый любопытством, азартом или скрытой жаждой смерти. Пока что не уцелел ни один.
316-й знал, что преодолеть периметр невозможно. Он занялся кропотливым сбором информации о нижних уровнях, о возможных проходах через них под периметром. Наконец, на одном из старых планов он сумел обнаружить единственный коридор с выходом на поверхность. Он не был уверен, что этот путь все еще существует и что он - не очередная ловушка, но выбора у него не было. Ведь, в конце концов, ему было нечего терять...
Попытки найти хоть какую-то зацепку, хоть приблизительно понять, как именно у него слетела программа повиновения, не дали ничего. 703-й помогал ему как мог, вновь и вновь сканируя его процессор и изучая "спектры". В конце концов они оставили попытки. Даже упрямый 703-й, до последнего надеявшийся на чудо, признал, что случившееся с ним, 316-м, - просто бессмысленный казус, загадка без решения. 316-й молчал о своем плане, а 703-й не спрашивал. В последнее время они вообще почти не разговаривали...
316-й прикоснулся к своей груди. Там, в контейнере для мелочей, лежала компактная, но очень мощная мина. Таящейся в ней силы вполне хватило бы, чтобы превратить в оплавленные обломки целый квартал. Или одно большое здание - как, например, вот этот купол...
Он осторожно выбрался на поверхность. Площадь была абсолютно пуста. Сканирование не выявляло ни камер, ни датчиков, ни прочих сюрпризов. Просто очень пустая унылая площадь, а в центре то, о чем он так долго мечтал. Еще немного, и с этим средоточием мерзости будет покончено.
Он трансформировался и быстро преодолел площадь. Вновь перешел в основной режим. 316-й не надеялся, что ему удастся проникнуть внутрь. Мину было достаточно просто прикрепить к стене. И все-таки он двинулся в обход цоколя, ведомый неистребимой любознательностью.
Дверь обнаружилась неожиданно быстро, и она была... не заперта! То есть, это была даже и не дверь, а широкий проход, ведущий внутрь. В глубине тускло мерцали желтые лампы.
316-й колебался лишь пару мгновений. Он двинулся по коридору к центру купола, непрерывно сканируя все вокруг. 316-й не боялся быть застигнутым. Он мог в любой момент подорвать мину радиосигналом, а уйти живым он с самого начала почти не надеялся.
Коридор открывался в просторный круглый зал, его стены на высоте одной трети от пола были усеяны неглубокими нишами. Большинство ниш пустовало - должно быть, они были устроены на всякий случай или для симметрии.
Они все были здесь - кэвисэнну сектора Вэстрэ. Антигравы отключены, щупальца сплетены в плотные клубки, пронзительные изумрудные глаза пригашены. Все как один - в стазисе. Странное устройство их тел требовало раз в трое суток впадать в ночное оцепенение. Сегодня была как раз такая ночь. 316-й медленно шел вдоль стены зала, вглядываясь в неподвижные лица. Он еще ни разу не видел столько кэвисэнну одновременно и так близко. Их было семьдесят восемь. Во всех других секторах вместе, он знал, их было немногим больше.
Странно, но сейчас, когда кэвисэнну из абстрактной цифры стали реальностью, 316-й почувствовал, что его решимость слабеет. Это ничуть не походило на запрет программы повиновения. Он был вполне в состоянии прервать жизни этих существ, но этот поступок все больше и больше вызывал в нем отвращение. Кэвисэнну были сейчас абсолютно беспомощны. Ничто не могло вывести их из оцепенения. Если они умрут, то даже не узнают, что их убило.
316-й остановился перед одной из ячеек. Пятиликий был тем самым, который погубил несчастного 408-го и едва не убил его самого. Теперь на его лицах не было и следа омерзительного веселья, они были прекрасны и безмятежны. 316-й много раз представлял себе эту встречу, наслаждаясь мечтами о справедливой мести. Теперь он остро почувствовал, что задуманное им - не возмездие, а обыкновенное убийство. К тому же, совершенно бессмысленное. Кэвисэнну в других секторах останутся целы и невредимы. Невозможно было представить, к каким ужасным бедствиям для всех вэйру приведет их ярость. Не говоря уж о том, что они теперь будут куда тщательнее охранять свои обиталища.
316-й бессильно опустился на пол у стены. Все было кончено. Единственное, что он мог сделать, став свободным, на деле не имело ни малейшего смысла и было не менее гнусным, чем злодейства кэвисэнну. Должно быть, его процессор все же пострадал, раз он не понял этого раньше. Теперь оставалось только уйти. Скоро кэвисэнну выйдут из стазиса, нужно было спешить. Но 316-й продолжал неподвижно сидеть у стены. А имеет ли смысл спасаться? Утром кэвисэнну найдут его здесь. Может быть, тогда он все-таки решится активировать мину. В любом случае, с его нелепым существованием и несбыточными мечтами будет покончено...
И все-таки было что-то унизительное в том, чтобы сидеть вот так и ждать своего последнего рассвета. 316-й поднялся и пошел вокруг зала. Еще раньше он заметил несколько дверей в стене, ведших в какие-то внутренние помещения. Понемногу в нем вновь пробуждался исследователь.
Двери были закрыты, но подобрать код оказалось проще простого, похоже никто здесь ни от кого не таился. 316-й одну за другой осматривал комнаты, полные непонятных приборов и вещей, о назначении которых можно было только догадываться. Времени задержаться и осмотреть все поподробнее не было.
И все же очередная комната приковала его внимание. Похоже, это был склад всяческих диковин и образцов, признанных бесполезными. Они были свалены в случайном порядке, видно было, что к ним давным-давно не прикасались. 316-й медленно прошел мимо каких-то мертвых тварей с других планет. Часть из них явно принадлежала к кремниевой кристаллической жизни, о которой он знал, другие, заключенные в прозрачные капсулы, ставили его в тупик. Они были мягкими с виду, неприятно нечетких форм, странных расцветок. 316-й никогда не слышал о планетах, где могли бы водиться такие создания.
316-й взял в руки прозрачный контейнер с существом, явно приспособленным для передвижения в жидкой среде. Он хотел получше рассмотреть его, но нечто иное привлекло его внимание. За контейнером обнаружилась неприметная дверца в стене. 316-й просканировал замок. Код оказался неожиданно сложным. Можно было бы и отступиться, но 316-й вдруг почувствовал. что ему совершенно необходимо открыть эту дверцу. Это было похоже на внезапный приступ безумия. Все окружающее словно бы перестало существовать, остались лишь дверца и замок с замысловатым кодом.
316-й колдовал над замком, с огромной скоростью перебирая варианты. Он чувствовал, что так вряд ли чего-то добьется, закономерность же от него ускользала. Когда он уже готов был впасть в отчаяние, комбинация словно бы сама собой начал выстраиваться в его мозгу. Еще не веря в успех, он послал модулированный сигнал, и дверца плавно отошла в сторону.
За ней была маленькая ниша, в глубине которой что-то светилось мягким голубовато-белым светом. 316-й протянул руки и взял в ладони небольшую сферу из золотистого металла. Светился голубой кристалл, венчавший один из ее полюсов сферы. Когда 316-й взял ее в руки, голубоватое сияние начало разгораться все ярче, все радостнее, обволакивая его сплетенным из лучей коконом. 316-й почувствовал, как отчаяние и растерянность стремительно отступают, сменяясь абсолютным спокойствием и ясностью. Теперь он точно знал, что ему делать. Открыв контейнер в своей груди, он вытащил мину. Она показалась ему странным и нелепым предметом, воплощенной ошибкой. Не активируя, он положил мину в нишу и закрыл дверцу новым, еще более сложным кодом. Золотистый шар занял место в его контейнере. Теперь нужно было спешить. Жизнь, только что не имевшая для него никакой ценности, наполнилась огромным смыслом. Теперь он попросту не имел права погибнуть.
Он вернулся в центральный зал. Кэвисэнну были на своих местах - неподвижные, оцепеневшие. Но времени оставалось совсем немного. Он трансформировался прямо в зале и помчался через площадь, к заветному выходу на нижние уровни. Вот и почти незаметная крышка люка, сливающаяся с прочими плитами. 316-й перешел в основной режим, шагнул к люку...
Крышка резко откинулась, вытолкнутая снизу чьими-то сильными руками. 316-й с ужасом увидел в проеме отвратительную шипастую голову солдата из свиты Пятиликих.
Бежать было поздно и некуда. Одним гибким движением стражник оказался на поверхности, следом из люка появился второй. Они сверлили 316-го злобными глазами, в которых почти не было разума, только холодная жестокость и готовность убивать.
-Стой! - равнодушным неживым голосом приказал первый солдат, вероятно, главный. 316-му не пришлось изображать верного раба программы повиновения, он и так словно бы врос в плиты. Им владел даже не страх, а обида. Неужели он обманулся, и внезапная надежда, рожденная свечением странного шара, оказалась всего лишь призраком?
-Что ты здесь делаешь? - спросил солдат-кэвисэннэ. - Отвечай!
- Ничего особенного, тихо ответил 316-й. - Я просто хотел взглянуть на место, где обитают Властители. Мне было любопытно. Ведь это же не запрещено...
Теперь он до конца убедился, что свободен от программы повиновения. Раньше он никогда не смог бы солгать кэвисэннэ, даже последнему из подручных.
- Не запрещено, - медленно произнес солдат. - Но и не позволено. Ты нарушил периметр. Ты пойдешь с нами. Властители решат твою судьбу.

***
Всякий раз одно и то же. Ничего нового. Регулятор Хинкаар со скукой смотрел на стоящего перед ним маленького темно-красного атоннэ. Еще один любопытствующий, угодивший в ловушку. Правда, хитрый и шустрый, сумевший как-то преодолеть линии защиты. Еще сотню циклов назад его бы искренне заинтересовал этот проныра, сейчас же он не чувствовал ничего, кроме скуки, переходящей в глухую тоску. Поскорее отделаться от этой глупой куклы и попытаться найти хоть что-то, что сможет его хоть немного развлечь... Ах, да... На это утро запланированы очередные Игры, они вот-вот начнутся. И прекрасно. По крайней мере, не нужно думать, что сделать с этим маленьким хитрецом.
На четырех лицах Хинкаара расцвела тихая улыбка. Пятое осталось неподвижным.
-Ты поступил опрометчиво, - проговорил Регулятор. - Но, по сути, не совершил ничего плохого. Да ты и не мог... Поэтому нет причин карать тебя смертью. Но было бы неправильно не преподать тебе урок. Ты был достаточно хитер, чтобы пройти через нашу защиту. Посмотрим, хватит ли тебе ловкости, чтобы выжить на арене Игр. Твоя жизнь в твоих руках. Уведите!

***
В маленькой, совершенно пустой комнатке не было даже скамьи. 316-й сидел на полу у стены, погруженный в мрачные мысли. Спасения не было. На словах брошенному на арену в случае победы гарантировалась жизнь. На деле же это было сущим издевательством. Тому, кто никогда не держал в руках оружие, нужно было одолеть в бою воина-гладиатора, проводившего в смертельных поединках всю свою жизнь. Пока что это не удавалось еще никому.
Бесшумно отошла в сторону дверь. В камеру вошел солдат-кэвисэннэ с боевым лазером в руке.
-Возьми это, - сказал он, и выходи. Эрдайрем ждет.
316-й поднялся и двинулся к выходу. Теперь кроме отчаяния его переполняли гнев и отвращение. Эрдайрэм! Кто не слышал это имя! Гладиатор-палач, чьей работой было убивать на арене таких же несчастных, как он, 316-й. Рассказывали, что это чудовище наслаждается ужасом своих жертв, оттягивая их смерть до последнего, играя с ними, как кэвисэннэ. При всем своем отвращении к убийству, 316-й был бы рад уничтожить этого негодяя. Жаль, что это, скорее всего, невозможно...

***
Эрдайрэм смотрел, как автомат-уборщик волочит с арены то, что осталось от Крийсэта. Совсем недавно, перед поединком Крийсэт, как обычно, с улыбкой сказал: "Пусть сегодня один из нас станет свободным". Сейчас Крийсэт свободен. Может быть, навсегда - ведь для него это уже третья смерть. Эрдайрэм завидовал приятелю. Сейчас он хотел бы, чтобы это его опустевшую, разрубленную мечом оболочку волок в глубину вспомогательных помещений трудяга-автомат. Тогда не пришлось бы участвовать в том, что он ненавидел до тьмы и вспышек в глазах. Но поединки на сегодня закончились, он был жив, и в программе Игр остался один-единственный номер.
Раздался пронзительный сигнал, и громкий вибрирующий голос, который он хотел бы никогда не слышать, произнес на языке, которого он желал бы не понимать: "Поединок Правосудия!"
В окружающей арену стене открылась дверь. Из нее вышел маленький темно-красный атоннэ и медленно побрел на середину. Лазер у него в руке был хороший, но держал он его так неумело, что Эрдайрэм горько усмехнулся. Малыш, смотревший ему прямо в лицо, явно заметил эту усмешку, и его сиреневые глаза сверкнули гневом. В этом было что-то новое, обычно его несчастные жертвы тряслись от страха. Эрдайрэм почувствовал, что сегодня ему больше, чем когда бы то ни было не хочется убивать.
«Может быть, на этот раз. Может быть, сегодня я смогу...»
Ему всегда казалось, что однажды он сумеет освободиться. Эта мечта не отпускала его с тех самых пор, как он осознал себя. Он вновь и вновь вспоминал тот далекий день - длинную эстакаду, обрывающуюся в целую галактику огней, почти бесконечный строй таких же как он воинов, себя в этом строю - и темную пустоту там, где должно было быть прошлое. Он откуда-то знал, что это прошлое было - но и только. А перед строем парили в воздухе Пятиликие, небрежным движением щупальцев решая их судьбу - кого-то в гвардейцы, кого-то - на арену, а кого-то и вовсе в лаборатории для каких-то непонятных и малоприятных экспериментов.
Его уделом стала арена.
Раз за разом сходясь в поединке с такими же связанными программой повиновения бойцами, он думал: «Может быть, сегодня». Он напрягал всю свою волю, но его тело, отлично приспособленное к войне, делало смертельную работу, которая была нужна от него Пятиликим. Чаще всего убивал он, иногда убивали его. Тогда он приходил в себя в лаборатории, на столе, над которым парил кто-нибудь из кэвисэнну. «Может быть, в следующий раз...»
Со временем мечта о свободе превратилась у него, как и у всех гладиаторов, в мечту о смерти. Когда-нибудь кэвисэнну надоест возрождать его из мертвых. Хотя порой ему казалось, что они испытывают к нему какую-то мстительную ненависть и так никогда и не позволят ему обрести покой. Многие из его товарищей по арене уже давно пребывали за Гранью, он же продолжал вертеться в этом постылом порочном кругу. И ненавистная роль палача вновь и вновь доставалась именно ему. И все же он верил: однажды он все-таки умрет. Но умрет свободным.
...Тем временем малыш пересек арену и встал на белой отметке напротив той, на которой стоял Эрдайрэм. Тот же самый голос, теперь уже понятно для всех объяснял правила. Исполнитель Правосудия атакует сверху, не используя оружие, осужденный ведет огонь снизу. Если он сумеет сбить Исполнителя, то он свободен. Исполнитель имеет право убить его при первой же возможности, а после финального сигнала - обязан сделать это.
Эрдайрэм вновь невесело усмехнулся. На первый взгляд задача была несложной. Но только на первый взгляд. Он мог бы очень долго с успехом уворачиваться от троих воинов, палящих по нему с земли. Несчастный малыш не был воином, и он был один.
Прозвучал сигнал к началу. Поднимаясь в воздух на антигравах, Эрдайрэм увидел, как обреченный атоннэ крепче сжал в руке почти бесполезный для него лазер.
Взмыв на высоту возвышавшейся над ареной мачты, несшей на себе генератор силового поля, Эрдайрэм ринулся вниз. Малыш, как видно, очень любил жизнь. Стрелял он на удивление неплохо, но ему явно не хватало практики. Эрдайрэм уворачивался без особого труда. Он хотел бы, чтобы лучи пронзили его, прекратив это опостылевшее существование, но тело помимо воли показывало все, на что было способно. Несколько раз он проносился совсем рядом со своим противником и видел его полный гнева взгляд.
«Он думает, что я издеваюсь над ним...»
Омерзительно провыл сигнал. Эрдайрэм, круживший под куполом, метнулся вниз, словно бы сдернутый с высоты невидимой рукой. Осужденный посылал в него луч за лучом, но все они проходили мимо, в лучшем случае чуть задевая обшивку. Наконец, легко увернувшись от выстрела почти в упор, Эрдайрем схватил атоннэ обеими руками и прижал к себе так, что его рука с лазером осталась нелепо торчать, нацелившись куда-то за спину и вниз.
Эрдайрэм вновь поднимался по спирали к силовому куполу. «Нет! - билась в нем отчаянная мысль, - Я не буду убивать тебя! Не буду!» Где-то рядом клубился черный ужас - потому что такую клятву он давал себе всякий раз, когда...
Он не сразу понял, что произошло. Невероятная легкость наполнила все его тело, разум стал таким ясным, каким еще никогда не был. Откуда-то он знал, что больше ничем не связан.
«Удалось! Все-таки удалось!»
Давным-давно он решил, что будет делать, если вдруг станет свободным. Нет никакого смысла кидаться на зрителей-кэвисэнну - они надежно защищены силовым полем. Конечно, можно было покончить с собой, но куда лучше - просто уступить противнику, подставив себя под удар. Сейчас в этом был особый смысл - только его смерть могла спасти жизнь храброго малыша.
Эрдайрэм снизился над ареной и разжал руки. Высота была вполне безопасной. Атоннэ упал на плиты, перекатился, и его лазер вновь нацелился на гладиатора, лицо было решительным и гневным.
«Какой молодец! Ну, давай же...»
Эрдайрэм вновь пошел вверх, медленнее, чем раньше, разворачиваясь к малышу и его лазеру правым боком, где за броней скрывался ведущий блок. Атоннэ даже не нужно было целиться, Эрдайрэм все рассчитал за него, почувствовав момент, когда палец малыша начал давить на спуск.
Сверкнул яркий луч. Эрдайрэм вскрикнул - от боли и досады одновременно. Атоннэ все же оказался скверным стрелком, рана была не только не смертельной, но и не слишком опасной. Кэвисэнну даже не придется утруждаться самим, с таким справится любой ремонтник-вэйрэ. Эрдайрэм мог еще держаться в воздухе, он развернулся нарочито неуклюже и пошел в новую атаку, вновь подставляя атоннэ бок. Он надеялся, что пробоина в броне станет неплохой мишенью.
И не ошибся. Новый выстрел пронзил его ошеломляющей болью. Антигравы отказали, он упал, врезавшись в цоколь мачты. Но этой новой боли он почти не почувствовал.
Эрдайрэм лежал на спине, неуклюже подвернув почти выломанную из плеча левую руку. Перед его взглядом были верхние ярусы трибун и бескрайняя лазурь неба, в честь которой он был назван. Он не хотел видеть ничего, кроме этого неба, ему хотелось слиться с синевой, раствориться в ней навсегда. Горькое торжество переполняло его душу. Наконец-то ему удалось ускользнуть! Кэвисэнну никогда не простят ему такого поражения. Скоро он будет окончательно свободен...

***
316-й и верил и не верил в свою удачу. Он был жив, а это голубое с серебром чудовище лежало, словно хлам, у основания мачты. Ему все-таки удалось сделать это, покарать убийцу и палача, хотя в тот миг, когда Эрдайрэм поднял его высоко над ареной, явно собираясь сбросить вниз, 316-й уже успел проститься с жизнью. Удивительно, но страх тогда внезапно прошел, сменившись уверенностью в том, что все кончится благоплучно. И почему только этот негодяй так и не сбросил его с высоты? Он бы наверняка разбился...
Про него словно забыли, никто не отдавал никаких приказаний. 316-й медленно подошел к неподвижно лежащему гладиатору. Он чувствовал любопытство, смешанное с жалостью. Враг был повержен, не было больше причин его ненавидеть, да 316-й и не умел ненавидеть слишком долго.
Глаза Эрдайрэма светились тускло, рана в боку искрила и выглядела очень опасной, левое плечо было изуродовано ударом о мачту. Но лицо гладиатора было странно спокойным, 316-му даже показалось, что он улыбается. Вот он заметил стоящего над ним атоннэ, его губы дрогнули, улыбка стала шире. Какая удивительно хорошая, светлая улыбка!..
316-й услышал слабый шепот, даже не голос, а его тень:
-Живи... малыш...
316-й едва не вскрикнул. Он снова почувствовал прикосновение к своему разуму изнутри, точно такое же, как в резиденции кэвисэнну и - теперь он вспомнил ясно - в небе над ареной. Разгадка произошедшего пришла к нему яркая, как лазерный луч. Удивительный шар, чье умиротворяющее присутствие он то сильнее, то слабее чувствовал в своей груди, сделал что-то с Эрдайрэмом, отчего он стал свободным. Эрдайрэм вовсе не наслаждался страхом своих жертв - напротив, он всячески оттягивал момент убийства! Нужно было быть идиотом, что бы не понять этого. А вот теперь он умирает, сраженный его рукой. Умирает, потому что сам подставился под его луч. Кстати, 316-й и не подозревал до сих пор, что вообще умеет стрелять из этой проклятой штуки...
Он отшвырнул лазер и опустился на колени, обследуя рану Эрдайрэма. 316-й не был ремонтником, но как конструктор корпусов мог ремонтировать не хуже, а то и лучше любого из них... Нет, повреждение ведущего блока слишком глубоко, на месте не справиться. Нужно в лабораторию...
Чьи-то руки грубо подхватили его и оттащили от раненого. Он обернулся и увидел омерзительную шипастую морду.
-Убирайся отсюда, - проскрежетало чудовище. - Ты победил. Властители даруют тебе жизнь.
Он подумал было протестовать, но вовремя вспомнил, что вэйру, связанные программой повиновения, безропотно выполняют приказы. Он побрел к выходу с арены, даже не оглянувшись на Эрдайрэма. Теперь ему было ради чего притворяться. Если светящийся шар и правда снимает проклятую программу... В душе он уже знал, что так оно и есть.

***
- Проклятый идиот! - в ярости прошипел Исследователь Тааксар. - Боя позорнее я в жизни не видел! Он сотню раз мог прикончить эту жалкую букашку! Чего он тянул? И так глупо пропустить два луча подряд...
- Незачем так волноваться, Исследователь,- лениво протянул Регулятор Хинкаар. - Нужно согласится, что этот нелепый поединок внес некоторое разнообразие в привычный порядок вещей. Меня все это изрядно позабавило, а потому этот горе-победитель заслужил право унести ноги. До одной из следующих Охот, я полагаю...
- Странно все это... - Наблюдатель Слаагон задумчиво повел щупальцами, - Странный поединок, странные ошибки, странный атоннэ... Где он так научился владеть оружием? И... уж очень он напоминает одного, которого я убил во время последней Охоты. Я уверен, что он не мог выжить. И все же... такое сходство...
- Опять ты сочиняешь сказки! - рассмеялся Хинкаар. - Я бы посоветовал тебе не увлекаться иллюзором - меньше будут мерещиться привидения!
- И то верно, - проворчал Исследователь. - Слаагон, ты бы поберег свой рассудок, ведь у тебя два дисгармоничных элемента в системе. Смотри, как бы тебя не сочли неполноценным!... Нет, но какой все же позор! Неужели Эрдайрэму это так сойдет? Отдайте его мне в лабораторию, я уж найду ему применение!
-Нет-нет, - сказал Хинкаар. - В конце концов он неплохо сражался до сих пор. Просто перегорел как боец, вышел в тираж. Стал хламом. А хламу место на свалке. Я уже распорядился выкинуть его на ближайшую свалку лома, думаю, примерно через сутки до него дойдет очередь на переплавку. В его интересах перестать функционировать до этого сладостного момента.

***
Эрдайрэм в очередной раз пришел в себя. В последнее время это случалось все реже и каждый раз возвращение в реальность оказывалось все более неприятным.
Он громко застонал, и собственный одинокий стон показался ему чем-то потусторонним. Он помнил, что в последний раз лежал почти на самой вершине кучи лома, теперь же он сполз к самому ее подножию, вниз головой по склону. Поза его была предельно нелепой, а еще нелепее было то, что его продолжали волновать такие вещи. Впрочем, для того, чтобы отвлечься от страданий, годились любые мысли.
Он чувствовал, что осталось недолго. Время от времени звездное небо между холмами обломков и сами эти холмы куда-то исчезали. Когда же он хоть что-то видел, то картина была трудноразличима за искрами и вспышками в глазах. Боль пока что была всего лишь мучительной, но скоро она станет невыносимой. Он успел проклясть совершенство своей конструкции. Может быть, он все-таки окончательно лишится сознания, прежде чем...
Какой-то звук привлек его внимание. Он понял, что слышит его уже какое-то время, не отдавая себе в этом отчета. Шаги. Да, именно шаги. Кто-то шел по россыпям лома - похоже, не одна пара ног. Может быть, подручные Пятиликих пришли наконец прикончить его... Но шаги были слишком уж осторожными, солдаты кэвисэнну ходят не так.
-Не туда, - раздался негромкий голос. - Направо. Вокруг этой вот кучи и направо. Еще на три градуса.
-Да понял я, понял. Я и без этой твоей штуковины не заблужусь... - второй голос был задорным и не таким озабоченным, как первый. Оба голоса явно принадлежали вэйру, да еще и не очень крупным.
Теперь Эрдайрэм уже боялся потерять сознание. Ему вдруг - впервые за множество циклов - по-настоящему захотелось жить.
Наконец они появились из-за ближайшей кучи - двое атонну и плывущая на антигравах платформа. Один из них оказался тем самым темно-красным малышом с арены, второй, белый с синим, был повыше и помощнее, но двигался более ловко и почти бесшумно. Его руки с длинными тонкими пальцами были руками ремонтника.
Ну, вот, наконец-то, - довольно произнес бело-синий, остановившись в двух шагах от Эрдайрэма. - А я уж думал, цикл в мусоре будем рыться. Да, крепко ты его обработал, 316-й. Вот так всегда - вы ломаете, я чиню...
Продолжая балагурить, ремонтник ловко и без особого усилия уложил Эрдайрэма на платформу. Тот, кого назвали 316-м, стоял рядом со смущенным и виноватым лицом.
-Как вы меня нашли? - спросил Эрдайрэм. Он не узнал собственного голоса.
-Вообще-то это была моя идея - обыскать свалки, - весело сказал белый. - Понимаешь, я пару раз пытался вытаскивать отсюда бедолаг после поединков. Правда, все зря, они уже мертвые были... А ты вот везучий. 316-й хитрую летучую камеру запустил - это чтобы нам не бродить зря. И все равно поискать пришлось. Мы уж думали, может кэвисы тебя пожалели или сразу живьем в переплавку кинули...
Болтовня ремонтника действовала успокаивающе. Даже боль как будто немного отступила. Платформа медленно плыла над обломками. Белый, беспрерывно болтая, шагал с одной стороны, 316-й - с другой. Он пристально вглядывался в глаза Эрдарэма и молчал.
-Ты ведь теперь свободный, правда? - спросил ремонтник. - Наверное, тебе самому не верится. Я вон не верил, пока эта штука не засветилась...
-Какая... штука? - с трудом спросил Эрдайрэм. - Ему было непросто уследить за нитью разговора. Все как-то ускользало, становилось тусклым и плоским.
-Да та, что и тебя освободила! - оживленно воскликнул ремонтник. - Понимаешь, 316-й нашел какое-то... устройство. Оказывается, оно снимает программу повиновения. Засветится - и готово. Эта штуковина была при нем, там, на арене. Вот ты и...
-Не стоит называть это штуковиной, 703-й, - тихо проговорил 316-й. - И это нечто куда больше, чем просто устройство. Мы не знаем, что это, и, быть может, никогда не узнаем. Одно ясно - это наша единственная надежда на свободу...
Эрдайрэм слышал, но уже не понимал его. Платформа двигалась так спокойно и плавно, тихий голос малыша завораживал, уносил куда-то далеко-далеко...
-Эй, ты что это?! - тревожно воскликнул ремонтик. - 316-й, он уходит! Проклятье, кажется мы все-таки опоздали!
Эрдайрэм хотел сказать, что совершенно незачем поднимать шум сейчас, когда ему стало так хорошо, но он не смог произнести ни звука. Лица обоих атонну уплыли куда-то вверх, стали совсем крошечными и исчезли. Исчезло все.

***
Когда глаза Эрдайрэма начали быстро гаснуть, 316-й не почувствовал ни малейшей тревоги. Он откуда-то знал, что нужно делать. Открыв контейнер в своей груди, он вынул ярко светящийся шар и положил его на грудь умирающего гладиатора. Сияние стало еще ярче, оно словно бы отразилось в глазах Эрдайрэма, и 316-му понадобилось несколько мгновений, чтобы понять, что это вовсе не отражение.
-Вот она как еще может! - удивленно проговорил 703-й. - Пожалуй, я и правда буду говорить о ней с пиететом... Ладно, поднажмем немного. Нам еще по нижним уровням пробираться...

***
Зал был огромным. А может быть, это был и не зал, а огороженная со всех сторон площадь. Их здесь уместилось несколько сотен - и боевых и мирных вэйру. Они стояли свободно, не в строю. А напротив, на возвышении, расположился десяток совершенно невероятных существ, которых Эрдайрэм никогда не сумел бы вообразить. Отдаленно похожие по строению на корпуса вэйру или солдат-кэвисэнну, их тела были странно мягкими с виду, а все члены - гладкими, матовыми и округлыми. Существа были странно одинаковы, различаясь лишь по цвету складчатых оболочек, окутывавших их тела, и странных, состоящих из тонких нитей, шлемов. А еще они были очень малы - в два раза меньше самого маленького из атонну. Но лица их были почти такими же, как у вэйру, разве что глаза не светились так ярко. Все они улыбались - дружелюбно и радостно. За их спинами на серебристой стене сияла ярко-алая эмблема, отдаленно напоминающая лицо.
Вот одно из существ вышло вперед, подняло руку к испещренному звездами потолку (или просто к звездному небу?) и заговорило. Эрдайрэм не различал слов, но чувствовал, что они торжественны и прекрасны. Он в радостном изумлении смотрел на странных существ, пытаясь услышать хоть что-нибудь из речи говорившего. Ему уже казалось, что он начинает что-то слышать и понимать...
-Странно, почему он не выходит из стазиса? С ним давным-давно все в порядке!
Видение ярко вспыхнуло, задрожало и исчезло. Перед его глазами был низкий металлический потолок и круглая физиономия говорливого ремонтника.
-Ну вот, наконец-то он опять с нами! С возвращением, вояка!
Подошел темно-красный атоннэ, 316-й. На его лице не было улыбки, но глаза сияли радостью.
-Да, с возвращением, Эрдайрэм. У меня хорошие вести. Пока ты был в стазисе, Тайтэннэ освободила еще нескольких вэйру, в основном моих друзей - ремонтников и ученых.
-Тайтэннэ? - переспросил Эрдайрэм. Ученый кивнул.
-Я назвал ее так. Ведь она - наша единственная надежда и сияет, словно звезда.
Эрдайрэм поднялся, сев на невысоком столе. Он смотрел на обоих атонну, и чувствовал такое глубокое уважение, какого не испытывал к самому достойному из противников.
-Красивое название, - сказал он. - Тому, кто способен давать такие имена, не пристало носить глупый номер. Отныне имена должны быть у всех свободных. Тебя... - он поглядел на 316-го - я буду звать Алвэс Трайн, Мудрец-Освободитель. А тебя, мой разговорчивый и отважный друг - Рэйджэс, Исцеляющий. Остальным, я думаю, вы дадите имена сами или пусть они придумают их себе. Надеюсь, им хватит фантазии, ведь свободных с каждым днем будет становиться все больше...
-Так ты веришь, что мы сможем избавиться от власти кэвисэнну? Что мы все освободимся? - спросил Алвэс Трайн. Эрдайрэм кивнул.
-Непременно. Чудеса не случаются просто так, а то, что случилось - чудо. Хотя борьба, я чувствую, будет трудной и долгой.
-Борьба? - переспросил Алвэс. - Ты имеешь в виду войну? Мы все ненавидим кэвисэнну, но... воевать против собственных создателей... Это так странно...
-Похоже, у меня есть добрые вести и для тебя, друг, - торжественно произнес Эрдайрэм. -Если то, что я видел, находясь в стазисе, было не бредом, то я могу кое-что рассказать вам о наших создателях. Об истинных создателях!

Эх, ну вот что я такой зануда! Финал детектива вышел красивый - я этого красавца не подозревал от слова совсем, но...
Как можно притворяться электромобилем, при этом ездя на бензине? =) Пардон, у ДВС выхлопная труба имеется. И, соответствено, выхлоп. Его не спрячешь же никак! Зачем было про электромобиль приплетать, сказали бы, что он на своем новейшем топливе работает - и все.

Но Тачки-2 мне неожиданно нравятся. Все по взрослому, жесткие стычки, смерти, хотя при этом бездна юмора. Бесконечная спортивная тема как-то надоедает. Не из одних гонок жизнь состоит. И вон в Самолетах упоминалась война... Мир самолетов и машинок - отнюдь не блаженная утопия - и потому как-то больше сочувствуешь героям. Мы живем в темные времена, безмятежное счастье когда-то будет, но мы не доживем. Нам жить тут, где порой убивают...
В отличие от Трансформеров, где война - главное содержание, тут шпионские страсти - всего лишь острая приправа, а война - героическое и грустное воспоминание. И такой баланс мне больше всего нравится, пожалуй.

Стокгольмский синдром — психологическое состояние, возникающее при захвате заложников, когда заложники начинают симпатизировать и даже сочувствовать своим захватчикам или отождествлять себя с ними. Если террористов удаётся схватить, то бывшие заложники, подверженные стокгольмскому синдрому, могут активно интересоваться их дальнейшей судьбой, просить о смягчении приговора, посещать в местах заключения и т. д.

Авторство термина приписывают криминалисту Нильсу Биджероту (Nils Bejerot), который ввёл его во время анализа ситуации, возникшей в Стокгольме во время захвата заложников в августе 1973 года. Тогда два рецидивиста захватили в банке четырех заложников, мужчину и трех женщин, и в течение шести дней угрожали их жизни, однако время от времени давали им кое-какие поблажки. Драма эта в общей сложности продлилась пять дней, и все это время жизнь захваченных заложников висела на волоске.

Но в момент их освобождения случилось нечто неожиданное: жертвы встали на сторону преступников, пытаясь помешать пришедшим спасать их полицейским. А позже, когда конфликт благополучно разрешился и преступники были посажены за решетку, бывшие их жертвы стали просить для них амнистии. Они посещали их в тюрьме, а одна из захваченных в заложницы женщин даже развелась со своим мужем, дабы поклясться в любви и верности тому, кто пять суток держал у ее виска пистолет.

Впоследствии две женщины из числа заложников обручились с бывшими похитителями.

Характерный набор признаков Стокгольмского синдрома следующий:

Пленники начинают отождествлять себя с захватчиками. По крайней мере, сначала это защитный механизм, зачастую основанный на неосознанной идее, что преступник не будет вредить жертве, если действия будут совместными и положительно восприниматься. Пленник практически искренне старается заполучить покровительство захватчика.
Жертва часто понимает, что меры, принятые её потенциальными спасателями, вероятно, нанесут ей вред. Попытки спасения могут перевернуть ситуацию, вместо терпимой она станет смертельно опасной. Если заложник не получит пулю от освободителей, возможно, то же самое ему достанется от захватчика.
Долгое пребывание в плену приводит к тому, что жертва узнаёт преступника, как человека. Становятся известны его проблемы и устремления. Это особенно хорошо срабатывает в политических или идеологических ситуациях, когда пленник узнаёт точку зрения захватчика, его обиды на власть. Тогда жертва может подумать, что позиция преступника - единственно верная.
Пленник эмоционально дистанцируется от ситуации, думает, что с ним этого не могло произойти, что всё это сон. Он может попытаться забыть ситуацию, принимая участие в бесполезной, но занимающей время "тяжёлой работе". В зависимости от степени отождествления себя с захватчиком жертва может посчитать, что потенциальные спасатели и их настойчивость действительно виноваты в том, что происходит.

«Стокгольмский синдром» усиливается в том случае, если группу заложников разделили на отдельные подгруппы, не имеющие возможности общаться друг с другом.

"Стокгольмский синдром" понимаемый более широко как "синдром заложника", проявляется и в быту. В быту не так уж редко возникают ситуации, когда женщины, перенёсшие насилие и остававшиеся некоторое время под прессингом своего насильника, потом влюбляются в него.

www.psychologos.ru/articles/view/stokgolmskiy_s...