
Сколько сказано, сложено, спето о нем -
Что как будто бы больше слова не нужны.
Он родился морозным Татьяниным днем
За три года всего до великой войны.
Как понять, сколь военная память тяжка
Для распахнутой времени детской души,
Тем, кто мирно лепил куличи из песка
И не знал, как песком "зажигалки" тушить?
Не тогда ль поселился в мальчишеских снах
Голос ветра, что пел о геройской мечте?
Возвращались отцы, на груди - ордена,
Не придумка - слова об отцовском мече.
Но в судьбе не военный, а струнный металл
Зазвенел, у обрыва на самом краю.
Вырос мальчик, взял в руки гитару и стал
В песнях людям раздаривать душу свою.
Нет, не вяжется слово заморское - "бард",
С самым здешним и близким до дрожи певцом!
В песнях жил раскаленный тревожный набат
По соседству с лихим шутовским бубенцом.
В них пульсировал времени яростный код
Беззаветным посланьем друзьям и врагам.
Не гитарные струны рождали аккорд -
По натянутым нервам гулял ураган.
Пусть кайфует фанат поножовщин и драк,
Желчь блатного надрыва смакуя, как мед,
Пусть хитро усмехнется прошаренный враг
И свой кукиш в кармане покрепче сожмет.
Пусть нытье Окуджавы плывет через век
Драгоценность меняя на пошлую медь...
Он не "аист московский" - он был человек,
На обугленных крыльях умевший лететь.
Ворох сплетен нелеп и смешны шепотки
Рядом с пламенем этой мятежной судьбы.
Он коней напоил из небесной реки,
Он учил молодых не бояться борьбы.
Он в тоске и в веселье, до жизни конца,
Был с народом всегда на единой волне,
И народ своего не забудет певца,
Силу черпая в песенном буйном огне.