Нервирует, когда вдруг простоплеер подвешивается или вылезает заглушка, что он заблокирован. Потом он возрождается аки Феникс - точнее, вылезает из ловушки. как хитрый змей. Но хватит уже, уроды, мешать слушать музыку. авторы которой сами не против, чтобы ее слушали бесплатно! Тем более старые записи, когда авторы были молодыми и сейчас это уже ни за какие деньги не услышишь.

…А между тем благая весть — всегда в разгар триумфа ада, и это только так и есть, и только так всегда и надо! Когда, казалось, нам велят — а может, сами захотели, — спускаться глубже, глубже в ад по лестнице Страстной недели: все силы тьмы сошлись на смотр, стесняться некого — а че там; бежал Фома, отрекся Петр, Иуда занят пересчетом, — но в мир бесцельного труда и опротивевшего блуда вступает чудо лишь тогда, когда уже никак без чуда, когда надежда ни одна не намекает нам, что живы, и перспектива есть одна — отказ от всякой перспективы.
На всех углах твердят вопрос, осклабясь радостно, как звери: «Уроды, где же ваш Христос?» А наш Христос пока в пещере, в ночной тиши. От чуждых глаз его скрывает плащаница. Он там, пока любой из нас не дрогнет и не усомнится (не усомнится только тот глядящий пристально и строго неколебимый идиот, что вообще не верит в Бога).
Земля безвидна и пуста. Ни милосердия, ни смысла. На ней не может быть Христа, его и не было, приснился. Сыскав сомнительный приют, не ожидая утешенья, сидят апостолы, и пьют, и выясняют отношенья:
— Погибло все. Одни мечты. Тут сеять — только тратить зерна.
— Предатель ты.
— Подослан ты.
— Он был неправ.
— Неправ?!
— Бесспорно. Он был неправ, а правы те. Не то, понятно и дитяти, он вряд ли был бы на кресте, что он и сам предвидел, кстати. Нас, дураков, попутал бес…
Но тут приходит Магдалина и говорит: «Воскрес! Воскрес! Он говорил, я говорила!» И этот звонкий женский крик среди бессилия и злобы раздастся в тот последний миг, когда еще чуть-чуть — и все бы.
Глядишь кругом — земля черна. Еще потерпим — и привыкнем. И в воскресение зерна никто не верит, как Уитмен. Нас окружает только месть, и празднословье, и опаска, а если вдруг надежда есть — то это все еще не Пасха. Провал не так еще глубок. Мы скатимся к осипшим песням о том, что не воскреснет Бог, а мы подавно не воскреснем. Он нас презрел, забыл, отверг, лишил и гнева, и заботы; сперва прошел страстной четверг, потом безвременье субботы, — и лишь тогда ударит свет, его увижу в этот день я: не раньше, нет, не позже, нет, — в час отреченья и паденья.
Когда не десять и не сто, а миллион поверит бреду; когда уже ничто, ничто не намекает на победу, — ударит свет и все сожжет, и смерть отступится, оскалясь. Вот Пасха. Вот ее сюжет. Христос воскрес.
А вы боялись.

(с) Д. Быков

Откушенный жертвой ограбления фрагмент пальца помог подольским полицейским выйти на след и задержать злоумышленника, сообщила пресс-служба подмосковного управления МВД.

«Собралась я на работу, ночью это было. Подхожу к машине, а сзади нападают на меня, обхватывают сзади и зажимают рот, бьют по голове, выдергивают рюкзак. До такой степени бьют, что я от ужаса откусываю ему палец», — рассказала 52-летняя местная жительница.

Преступникам, а их было двое, все же удалось вырвать у женщины рюкзак с 600 тысячами рублей внутри, предварительно распылив ей в лицо перцовый газ. Установить подозреваемого полицейским помогла фаланга мизинца, которую пострадавшая откусила в пылу схватки.

«Я просто подержал ее. Просто так получилось», — пояснил 29-летний уроженец Средней Азии, отказавшийся признавать свою вину.

Взятому под стражу мужчине грозит до 10 лет колонии по статье «Разбой», полицейские разыскивают его подельника.

Глава 4

Напиваться перед самоубийством - дурной тон. Впрочем. если ты решился свести счеты с жизнью, то тебе уже глубоко плевать на всяческий этикет. Когда Ольга внезапно открыла глаза в темноте спальни и увидела на табло электронных часов собачье время - 4-44, она поняла - все. Пора. Иначе придет новый день - с приемом горстей таблеток по часам и с бессмысленным копанием в интернете. Ах да. Сегодня - уже сегодня - ей должны перечислить пенсию. Ведь она, Ольга, пенсионерка. В двадцать восемь лет. Не по возрасту, конечно, по инвалидности, диагноз - шизофрения.
При таком диагнозе спиртное противопоказано. Ольга и не пила. Но когда-то ей подарили бутылку дорогущего коньяка - не бренди, а настоящего, из той самой французской провинции. Бутылка с темно-янтарной жидкостью уже года три как стояла в пустом баре. Должно быть, приберегалась как раз на такой случай.
Ольга почувствовала, что улыбается, когда ее пальцы сомкнулись на горлышке пузатой бутылки. Она достала бокал - специальный. "правильный", оставшийся от отца, знавшего толк в культурном распитии. Но наливать погодила. Сперва прошла в ванную, открыла кран, отрегулировав воду так, чтобы она была горячей, но не обжигающей, и заткнула сток ванны пробкой, украшенной забавной головой Микки Мауса. "Привет, Микки" - мысленно поприветствовала она. - "И прости, что тебе придется сегодня увидеть совсем не мультяшное зрелище".
Она вернулась в комнату. Опустилась в кресло, аккуратно раскупорила бутылку и щедро плеснула в бокал ароматный напиток. Она терпеть не могла коньяк, но сейчас, когда она решилась, любой запах, вкус, любое движение казались райским блаженством. Ольга поднесла бокал к губам...
Из ванной раздался странный шум. Ольга нахмурилась. В доме не было никаких животных. Полотенце свалилось с вешалки? Или... снова? Прихватив бокал, она двинулась в сторону настежь раскрытой двери в ванную. Бросив быстрый взгляд. она поняла - да, снова.
Прямо из аккуратно выложенной голубой плиткой стены торчало тело. Точнее, половина тела. Еще точнее, где-то примерно треть. У тела были рыжие взъерошенные волосы на бессильно поникшей голове и темно-зеленая легкая куртка спортивного фасона. Судя по ширине плеч, тело было мужским. Оно вросло в стену, словно было каким-то диким авангардистским украшением интерьера. По голубому кафелю лениво стекала кровь.
Ольга задумчиво поставила бокал в раковину. Залезать в ванну, в которой расплывались потеки чужой - пусть и воображаемой - крови расхотелось. Надо спустить воду, подумала она. Хотя... все равно натечет. Это может висеть тут до утра и капать кровью в ее ванну. Невозможно предсказать. когда глюк решит развеяться. Ей еще ни разу не доставляли глюки на дом. Почему-то все видения до сих пор настигали ее на улице или в общественных местах. Дом оставался островком нормальности среди безумного мира. И вот...
Ольга внезапно разозлилась. Она решительно протянула руку и ухватила глюк за вихры. Волосы оказались вполне материальными - жесткими и слегка сальными, видать, их обладатель плоховато следил за собой. Она приподняла голову рыжеволосого. Ей сразу стало ясно, что рыжик безнадежно мертв. Нет, на его довольно приятном молодом лице не застыло никакого "выражения ужаса", как пишут в плохих романах, она и не ожидала ничего такого. Начального медицинского образования Ольге хватало, чтобы знать - покойники потому и покойники, что все страхи и заботы разом оставляют их в момент смерти. Лицо было бледным и совершенно умиротворенным. Странно, что нет веснушек, отстраненно подумала Ольга. У такого апельсиново-рыжего просто обязаны быть веснушки... И остекленевшие глаза почему-то карие, а не синие или зеленые...
Она взяла из раковины бокал и сделала большой глоток, не почувствовав никакого вкуса. Глюк был чудовищным и совершенно непонятным в своей чудовищности. Одно дело четырехрукий мужик, прячущийся за машинами на стоянке. Или вальяжно летящий в небе дракон. Или двое черноволосых парней, вдруг появившихся из темного вихря на дорожке парка. Или... Перечислять можно было долго. Видения обычно быстро появлялись и столь же быстро исчезали. Но вот это видение исчезать явно не собиралось. А что, если оно так и останется? Совершать то, что она хотела совершить, при этом безмолвном свидетеле было совершенно невозможно. Наверное, нужно кому-то позвонить. Только кому? В полицию? В ТСЖ? В МЧС? Или уж сразу в "скорую" психиатрическую?
Ольге казалось, что она ступает по облакам, когда она медленно вернулась в комнату, по дороге прихлебывая из бокала. Опустилась в кресло, бездумно глядя на телефон. Аппарат чернел на столике странной и бессмысленной вещью в себе. Она не знала, сколько времени просидела так, потом словно проснулась, провела рукой по лицу, потянулась к трубке... и тут же раздался громкий, требовательный и совершенно неуместный в такой час звонок в дверь.
***
Дежурство тянулось, как тесто, которое превращают в лапшу. Урген вообще-то всегда был "совой", но к третьему часу ночи глаза начали ощутимо слипаться. Он лениво листал сборник фразеологизмов - все эти слова и выражения он знал от знакомых челов, на самом деле он знал их гораздо больше и его так и подмывало взять ручку и вписать несколько особо эффектных фраз на обороте последней страницы. А также подсказать Тьорге, что на свете существуют такие вещи, как "Фразеологический словарь" и "Словарь мата", и что первый наверняка продается в магазинах, а второй есть в Интернете, причем в нескольких редакциях. Он с завистью поглядывал на своих новых коллег, которые увлеченно копались в Сети, время от времени перебрасываясь именами или кличками, которые ни о чем ему не говорили. На его столе компьютера не было. Тьорга обещал, что к следующему дежурству его обязательно принесут. Ургену вспомнился человский анекдот из жизни сумасшедших: "А если мы будем себя хорошо вести, они еще и воду пустят".
- Ну, как дела?
Тьорга подошел и навис над ним, упершись в стол длинными руками. Урген не смог сдержать желания созорничать.
- Как сажа бела! - отрапортовал он. Тьорга приподнял бровь.
- О, да ты делаешь успехи! Такими темпами к концу дежурства ты подтянешь разговорную речь. В следующий раз получишь справку о субкультурах - здоровый смех гарантирован.
- Это о каких же? - спросил Урген. - О готах, которые играют в масанов или об эмо, которым все время плохо - это от того, что чёлка позволяет им видеть только одну сторону жизни?
Тьорга присвистнул.
- Только не говори мне, что ты - мальчик, выращенный челами. Не поверю.
- Я просто учился в Универе. На заочном, но у нас все равно были лабораторные и сессии. Ну, и у меня появились друзья... А потом мне стало просто интересно. Ведь это же целый мир... такой разнообразный...
- Да... Помнится, однажды в Монровии, когда мы гоняли Саббат... Ты знаешь, что такое Монровия?
Урген помотал головой. В географии он был откровенно слаб.
- Город такой в Африке, столица Либерии. Там негры живут. Как раз был сезон дождей, по улицам передвигаешься чуть ли не вплавь, вокруг одни черные физиономии. Масаны под мороком, ты сам под мороком, ребята под мороком... И так две недели! Под конец я даже стал сочувствовать чудакам-масанам, которые сидели в этой дыре целый месяц до того, как появились мы. Можно сказать, что когда я их убивал, я убивал их из жалости. Так что ты прав - мир действительно на редкость разнообразен.
- Постой... - удивленно проговорил Урген. - Так вы что, были гаркой?
Тьорга поглядел на него, по-птичьи наклонив голову.
- Во-первых, у нас тут все на ты, невзирая на знаки различия, которых, кстати, нет. А во-вторых, что значит - был? Однажды гарка - всегда гарка.
А почему тогда... - начал Урген, но тут в кармане у Тьорги зазвонил мобильный. Нав слушал какое-то время, потом кивнул.
- Хорошо, разберемся. Хотя вообще-то это вряд ли наш случай... Ладно.
Он убрал смартфон и поглядел на Ургена.
- Везучий ты. Не успел появиться, как нашлось дельце. Операторы засекли вспышку магии в жилом доме на Лесной. По типу вроде бы портал, но какой-то странный. Пикантность в том, что, насколько известно, во всем доме не проживает ни одного мага, даже слабенького. Ни одна квартира не подключена к ОТС, челы как челы. Так что похоже на незаконное проникновение с неизвестной целью. Ну, или кто-то дверью ошибся. Поехали. Большой толпы не надо, едем я, новенький и Рут - не зря же ты, друг, высосал цистерну кофе, ты обязан быть свежим, как лепесток лотоса.
Рут весело отсалютовал пустым стаканчиком.
Они не стали тратить время на коридоры и лестницы - Тьорга сделал портал в подземный паркинг. Там стояло несколько машин самых разных марок и с десяток однотипных фургонов с пестрыми рекламными рисунками на бортах. Они подошли к фургону, украшенному жизнерадостным Чебурашкой, держащим в мохнатой лапке огромную связку воздушных шаров. Рут полез в кабину.
- Ну, что смотришь? - сказал Тьорга, распахнув задние дверцы. - Загружайся!
- Странно, - сказал Урген. - Я думал, мы пойдем порталом. А так мы прямо как "охотники за приведениями"...
- Не знаю, кто такие эти твои охотники, - усмехнулся Тьорга. - Привидений, как известно, не существует. Насчет порталов - магическая энергия, знаешь ли, не бесплатная. К тому же, мы, вообще-то, Служба утилизации, а не Служба доведения челов до инфаркта. Так что будем проще. Вызов все равно не срочный, нам бы сказали. Запрыгивай.
Ехали, впрочем, недолго - предутренние улицы были пустынны, а хван гнал так, что машина едва ли не парила над асфальтом. Внутри были удобные диванчики, и Урген только хотел было пристроиться подремать, как фургон остановился.
Они вышли и поглядели на унылый многоквартирный дом, похожий на потрепанный штормами фрегат, ощетинившийся на мир орудиями одинаковых балконов.
- Так... - сообщил Тьорга, покопавшись в смартфоне. - Третий подъезд, пятый этаж, квартира номер 112, хозяйка Красавина Ольга Владимировна, 28 лет, живет одна. Лезть в квартиру порталом не будем, вежливо позвонимся в дверь. Возможно, хозяйка спит, и мы услышим о себе много нового. Это будет значить, что операторы просто ошиблись. Но что-то мне подсказывает, что может быть интересно. Ну, вперед. Домофон беру на себя.
***
Женщина сразу же открыла дверь. Уже по этому факту можно было понять, что что-то очень и очень не так. Одинокие женщины не открывают дверь в шестом часу утра, даже не задав сакраментальный вопрос "Кто там?". Да и после этого вопроса тоже не открывают. Но Ольга Красавина открыла. Урген тут же уловил запах спиртного, но в следующий момент он понял, что эта симпатичная молодая женщина не была пьяна. Ее взгляд блуждал, но спиртное тут было ни при чем. Женщина была в шоке. Кажется, она все-таки увидела лишнее. И продолжала видеть. Она широко улыбнулась Руту.
- А, тараканчик! Привет! Это тебя я видела на стоянке? Или это был твой брат? Как ты управляешься со всеми этими руками - не мешают?
- Сколько рук вы видите? - спокойно спросил Рут.
- Четыре, - женщина хихикнула и отхлебнула из бокала. - А что, их на самом деле больше?
- Так, - произнес Тьорга. - Она видит сквозь морок. Интересно. что еще она может?
- Я много чего вижу, - сообщила Ольга. - Из-за этого мне платят пенсию. По инвалидности.
- Челы... - произнес Тьорга. Это прозвучало как ругательство, пожалуй, в передаче Тиградком на это слово наложили бы писк. - А что интересного вы увидели сегодня? Прямо сейчас?
А... Вы из-за этого! Пойдемте! - Ольга поманила их за собой. - Я уже думала, кого вызывать, а вы сами... - Она внезапно села прямо на пол, привалившись к стене коридора. - Я туда не пойду. Идите, смотрите... И сделайте с этим что-нибудь!
Тьорга распахнул дверь, пару мгновений изучал картинку, потом глубоко вздохнул.
- Сбой портала. Причем какой-то хитрый сбой. Обычно тело падает по обе стороны двумя кусками. А этот врос в стену. Его задняя часть в соседней квартире, причем мы не засекли, где. Как я понимаю. это другой подъезд?
- Ага, другой. Стенка-то капитальная. Так вы его уберете? А то как-то неаккуратно... Грязно...
-Уберем обязательно. - Тьорга помедлил. - Ольга Владимировна. вы не возражаете. если вы пойдете с нами? Все равно пока что в квартире находиться не очень приятно. А заодно, вы, наверное будете рады узнать, что совершенно здоровы.
Женщина внезапно выронила бокал, закрыла лицо руками и разрыдалась. Узел светло-русых волос распустился, волосы накрыли ее лицо и руки, казалось, что она спряталась в шалашике от творящегося вокруг безумия.
Тьорга задумчиво покачался с пятки на носок.
- Рут, займись. Нужно будет тут все сфотографировать, взять генетические образцы и применить "пожиратель", но сперва наведайся в соседнюю квартиру порталом. Звониться в дверь не стоит. Лучше всего, если хозяева квартиры сейчас спят сном праведников. а не любуются на чудскую задницу. Очень не праведное зрелище, я бы сказал.
- А сбоя не случится? - кивнул на мертвеца Рут.
- Не случится. - Тьорга засунул руки в карманы. - Ты, наверное, слышал человскую поговорку: снаряд не попадает дважды в одну воронку? Я не чувствую никакого возмущения магических полей. Что бы ни убило нашего рыжика, оно не имеет отношения к этой квартире. И... постой, у меня возникла одна мысль. Не мог бы ты приподнять его голову?
Рут протянул правую верхнюю руку и ухватил мертвеца за волосы. Тьорга прищелкнул пальцами.
- Так я и думал. Это же блудный сын Гастона де Шарли. Мы с тобой его брали три с половиной года назад.
- Точно! - воскликнул хван. - Ну и память же у тебя... Всякий раз удивляюсь. Как ты его опознал - по форме черепа?
- Вроде того. У него макушка очень приметная - двойная. Ну, давай. Глянь там, что и как.
Хван вызвал багровый вихрь и исчез.
- Ольга Владимировна, - склонился Тьорга над рыдающей женщиной. - Пойдемте. Я уверен. что у вас есть множество вопросов, а у нас есть на них ответы. Вам скоро станет легче. Новичок, что стоишь? Помоги.
Урген не сразу понял. что обращаются к нему. Он неловко склонился над женщиной и прикоснулся к ее плечу. И получил мощный хук справа. Его голова впечаталась в зеленоватые обои на противоположной стене, и он медленно стек по ним, глядя широко раскрытыми глазами на внезапно прекратившую рыдать и очень злую хозяйку квартиры.
- Не. Трогайте. Меня. Руками. - произнесла Ольга. Она потеряла к нему всяческий интерес. Поднялась, вытерла лицо. - Я не знаю, как вас зовут и из какой вы организации, - сказала она Тьорге. - Из ФСБ? Дайте мне пять минут собраться. У меня всегда готов чемоданчик. Для больницы, вы понимаете? Вы же отвезете меня в больницу?
- Хм, нет, - произнес Тьорга. - Урген с удивлением увидел, что нав слегка смущен. - В штаб-квартиру СУ. Службы утилизации.
- Меня что, утилизируют? - спокойно спросила Ольга, и Урген удивился второй раз за день, увидев приоткрывшийся рот нава.
- Н-нет. Я уже сказал - с вами все будет в порядке.
- Это хорошо. - Ольга кивнула. - Знаете, я как-то раздумала умирать. Не хотелось бы вдруг нарваться на неприятный сюрприз

ПОВЕЛИТЕЛЬ СЛУЧАЯ

Глава 1

За стеклами автомобиля тянулись серые московские улицы. Когда-то, как смутно помнил Урген, эти улицы были яркими, пестрыми, залитыми солнцем и полными жизни. Но сейчас картинку как будто бы перевели в режим "оттенки серого". Серое небо, серые дома, серый, быстро превращающийся в слякоть ранний снег на тротуарах. И на сердце Ургена словно бы лежал холодный серый ком тоски, только он таять никак не желал.
Впереди нарисовалась унылая, как весь этот ноябрьский денек, пробка. Амал Хамзи хлопнул ладонями по рулю, шумно выдохнул и повернулся к Ургену.
- Знаешь, какой для меня с некоторых пор самый черный день в году? Твой день рождения!
- Отец...
- Молчи, дурной сон Спящего! Знаешь кто ты такой? Ты монстр! Чудовище! Ходячий позор и убыток! Если бы я не знал что твоя мать всегда была мне верна, я бы решил, что ты не мой сын. К несчастью, ты на меня похож... внешне! Дурак я, дурак. Ну, что было бы не радоваться судьбе? Две дочки, красавицы в мать, умницы в меня! Нет, захотелось сына... Ну и вот он, сын! Позорище на мою голову! Скажи, мы тебя что, мало любили? Плохо кормили-одевали? Учили плохо? Молчи, я сказал! У тебя было все лучшее! И как я, дурак, радовался, когда ты закончил Университет в девятнадцать лет, с красным дипломом! Ладно, человский, ладно, заочно, ладно, не экономический факультет, а по компьютерам. Тиградком отличное место! Тебя просто с руками оторвали! И что ты учудил? Что ты учудил, я тебя спрашиваю?
- Я хотел помочь...
Амал Хамзи всплеснул руками.
- Слыхали? Он хотел помочь! Уж помог так помог! Кто тебя дернул ловить этого хакера? Он бы все равно не пробился через защиту!
- Он почти пробился.
- Почти не считается! Да пусть бы и пробился - это не твое дело! В Тиградком отличная служба безопасности...
- Которая ничего не заметила.
читать дальшеЭто действительно было так. Обычно о любой попытке проникновения в компьютеры Тиградком становилось известно моментально - защита на них стояла не только программная, но и магическая. Незадачливый Нео тут же ловил от операторов-безопасников такую ответку, что в последующие годы вел себя исключительно законопослушно, на досуге раскладывая пасьянсы. Но на этот раз тиградкомовскую "Матрицу" решил попробовать на зуб если не Избранный, то настоящий самородок. Необученный, не подозревающий о Тайном Городе, но сильный от природы маг и одаренный хакер. Который сумел интуитивно обойти все защиты и уже почти присосался, урча от удовольствия, к базам данных. И тут он нарвался на Ургена. Заметив такую наглость, Урген сперва не поверил своим глазам, потом моментально выстроил дополнительные непробиваемые защиты, обрубив зловредные хакерские щупальца. Следующей его мыслью было доложить безопасникам. Но тут-то и возникла злосчастная идея, которая на тот момент показалась захватывающей и гениальной. У него ведь были все данные на хакера, включая местоположение компьютера с которого ломились в Тиградком. И это был не какой-нибудь ноутбук в загаженной коммуналке, а солидная машина в офисе одной из крупных компаний! Паршивец нагло безобразничал в рабочее время!
Урген работал в Тиградком всего неделю, и желание проявить себя взяло верх над разумом. Сославшись на нездоровье, он покинул рабочее место и направился прямиком в ту самую компанию - брать. Он не подумал, как он объяснит свои действия, не подумал о том, что у него нет никаких официальных полномочий, не подумал, что придется действовать среди челов - он вообще ни о чем не подумал.
В итоге хакера - сисадмина фирмы - он взял тепленьким. Сцапал за шкирку, активировал артефакт портала и закинул повизгивающего взломщика прямиком в отдел безопасности. Он даже сумел уклониться от инстинктивно запущенной в него "шаровой молнии" - слабенькой и неправильной, сформированной не иначе как по опыту компьютерных игрушек, на одном животном ужасе. Да... "шаровая молния" была совсем никудышной, но серверам ее хватило с лихвой. Плюс - словно бы этого было мало - прыгая в портал вслед за пленником, Урген краем глаза увидел застывших в дверях сотрудников фирмы, которые прибежали на шум.
Как ему сказали потом, только связи отца в Торговой Гильдии, а также ходатайство впечатленного его хваткой Егора Бесяева, который великодушно из своего кармана заплатил огромный штраф Службе утилизации, привели к тому, что Урген не только избежал серьезного разговора в этой самой Службе или в Цитадели, его даже не выгнали из Тиградком. Просто перевели в рядовые сотрудники ОТС. Теперь его обязанностью было ходить по домам и подключать квартиры.
Урген вынырнул из воспоминаний, заметив, что отец уже какое-то время что-то темпераментно вещает размахивая руками.
- ...думал, что ты возьмешься за ум! Извлечешь урок! Нет, если кто приснился Спящему олухом, то тут даже эрлийцы не помогут! Когда я узнал, что ты носишь оружие... Когда я это узнал, я думал. у меня разорвется сердце! Я едва не схватился за "дырку жизни"! Я понял. что мой сын не просто идиот, а выродок, ошибка Спящего! Я в жизни не слыхал, чтобы шас размахивал пистолетом! Чтобы палил из этого пистолета!
- Я стрелял в воздух...
- Да замолчишь ты когда-нибудь?! Ты что, убить меня хочешь?
Урген с тоской поглядел на пробку. Та потихоньку рассасывалась, давая надежду, что отец скоро переключится с его персоны на дорогу.
- Твое дело было подключить квартиру феи Радмилы. Под-клю-чить квар-ти-ру. Тебя не касалось. что там делают челы. Да пусть хоть режут друг друга!
- Но это был грабитель, отец! Нет ничего хуже грабежа, ты же сам говорил...
- Говорил! - возопил Амал Хамзи. - Нет ничего хуже, когда грабят тебя или твоих должников, или партнеров. Но на кой тебе сдался тот чел? Он что, был тебе должен?
- Н-нет, - развел руками Урген. - Я даже не знаю, кто живет в той квартире. Я просто сразу понял. что тот тип - грабитель. Ну... и задержал его, и сдал в полицию, как положено. У него был нож, вот я его и припугнул, а на пистолет у меня есть разрешение. Мне в полиции даже спасибо сказали!
...Вот только никто, кроме человских полицейских не сказал ему спасибо. Напарник-чел, впавший в ступор, когда Урген втащил в фургон трясущегося домушника, вскоре пришел в себя и настучал безопасникам. Ниточка, на которой висел Урген, наконец, лопнула, его с треском уволили. Хорошо хотя бы не содрали штраф - Урген не использовал магию, только человское оружие, и нарушения секретности не произошло. Это случилось неделю назад.
- Можешь гордиться! - горько сказал Амал Хамзи. - Челы говорят ему спасибо! Надо было отправить тебя к твоим любимым челам, и живи, как знаешь. Целуйся с ними, да хоть женись! И работать иди на Петровку, 38 - там все с "пушками" бегают за копейки. Но я не могу. Мне все еще дорога честь семьи! Твоя мать не переживет такого позора! Она и так держится на одних лекарствах! И за что только нам такое бремя? Что мне с тобой, уродцем, делать?
- Усыпить? - тихо спросил Урген. Отец воззрился на него приоткрыв рот.
- Что ты сказал?
- Ну, - громче, окрепшим голосом сказал Урген, - когда в собачьем питомнике рождается неправильный щенок, его усыпляют. Гуманно. Или сдают в какую-нибудь лабораторию для опытов. Я вот сижу и гадаю, куда ты меня везешь - к живодерам или в какой институт?.. Нет, отец. теперь ты, пожалуйста, послушай. Да, я неправильный. Я выродок. Да, я люблю оружие и хожу в тир. У меня и сейчас оно при себе. Кстати, мне нравится пистолет Макарова - он уже немного устаревший, но простой и надежный. Да, я не умею думать, что все, что творится вокруг, меня не касается, если не приносит доход. Наверное, я действительно позор семьи. Но я - это я. Вот такой вот, как есть. И я уже взрослый. Не надо за меня решать, как мне жить, с кем дружить и где работать. Я не вещь. Ты ведь даже не сказал, куда мы едем! Если ты не скажешь, я просто возьму и выйду сейчас из машины. Я не шучу.
Отец молча смотрел на него вытаращенными глазами, и Урген испугался, что родителя, чего доброго, действительно хватит удар. Сзади возмущенно засигналили, Амал очнулся и двинул машину вперед - дорога расчистилась. Какое-то время ехали молча. Потом отец сказал, не глядя на Ургена, каким-то чужим, деревянным голосом.
- Значит, так. Мы купили тебе квартиру. Хорошую квартиру, которую ты не заслужил. Мы даже будем за нее платить. Мебель и прочее купишь сам, когда начнешь зарабатывать. В обмен, ты даже близко не подойдешь к нашему дому. И звонить не будешь - ни нам с матерью, ни сестрам. Узнаю, что не послушался - будет плохо. Я тоже не шучу. А едем мы в офис Службы утилизации. Это единственное место, где тебя согласились взять на работу, и где за тобой точно присмотрят. Я смогу быть спокоен, что ты больше не натворишь бед и не добьешь свою мать, которую я люблю больше жизни. А сейчас помолчи, пожалуйста, Спящим заклинаю.
Они ехали молча. Ургена трясло. Ему казалось, что он прыгнул в пропасть и пока еще находится в свободном падении, но там, внизу, с неизбежностью подстерегает каменное дно. Чтобы хоть немного успокоиться он вынул из кармана несколько монеток и принялся играть в игру, которой научился еще в детстве. У него была забавная особенность: если он этого хотел, то к его телу, особенно к ладоням, прилипали разные предметы, причем отнюдь не только металлические - хоть стекло. хоть дерево. Непонятно было, как это работает - магическая энергия на этот фокус не тратилась. Сейчас он развесил двухрублевые монеты на кончиках пальцев, а посередине ладони поместил пятерку. Получилось что-то похожее на лапу геккона. Отец покосился на эту инсталляцию, скривился, как от кислого, но ничего не сказал. Урген легко мог угадать его мысли: "Уродец, да еще и клоун. Нет, чтобы к его рукам и правда деньги прилипали..." Урген со вздохом отлепил монеты и ссыпал их в карман.
Ехали недолго. Вскоре машина свернула в узкий переулок и остановилась перед неприметным пятиэтажным зданием. Небольшое крыльцо, темно-серая стальная дверь. Никакой вывески.
- Приехали, сказал отец. И даже вовремя. Выходи.... Постой. - Он всунул Ургену в руку связку ключей. - Это от квартиры. Тут адрес - Он протянул ему прямоугольник визитки. На одной - белой -стороне мелким четким почерком действительно был указан адрес. Урген перевернул визитку. Там красиво и строго, на черном фоне, буквами с тонкой золотой обводкой, значилось: "Амал Хамзи. Эффективные современные артефакты". Он поднял глаза на отца. но увидел лишь его спину. Амал Хамзи сел в машину, и захлопнул дверцу. Заурчал мотор. Урген отвернулся, тяжело вздохнул и поднялся на крыльцо.
Он потоптался перед солидной железной дверью, не решаясь нажать на аккуратную блестящую пумпочку звонка. Тоскливо обернулся, но успел увидеть лишь легкий сизый дымок за кормой отцовского "BMW". Он и правда чувствовал себя щенком. которого бросили в лесу, полном злых зубастых волков. Сейчас он был бы счастлив встретиться даже не с одним, а с десятком вооруженных домушников.
В конце концов он осознал, что торчать вот так дальше на холоде неуютно и глупо - наверняка где-то тут есть камера и кто-то сейчас рассматривает его жалкую фигуру. И, может, быть, даже гнусно ржет. Он поднял чуть подрагивающую руку и нажал на кнопку. Забибикало, дверь медленно приоткрылась. Урген вздохнул, потянул за ручку и вошел.
Никакой ржущей и тычущей в него пальцами толпы за дверью не обнаружилось. В небольшом, делового стиля холле было тихо и полутемно. В удобном кресле за столом сидел пожилой хван в безликой синей форме охранника. В левой нижней руке он держал книжицу в яркой обложке, в правой верхней - солидный бутерброд с грудинкой. На пальцах всех рук тускло поблескивали массивные перстни - не те побрякушки, что носят концы, наверняка боевые артефакты. Урген почувствовал себя ужасно глупо со своим таким родным - и совершенно бесполезным против любого мага или артефакта - "макарычем" в наплечной кобуре. Хван неторопливо повернул голову к Ургену.
- Новенький, что ли? У меня тут сказано, что в 14:00 должен явиться новенький. Это ты, значит?
Урген кивнул. Хван пощелкал на клавиатуре, глядя в монитор. Книга и надкусанный бутерброд не изменили своего положения.
- Урген Хамзи?
Урген снова кивнул.
- Документов не спрашиваю, - хохотнул хван. - Все равно у тебя там не то написано. А, кстати, что, если не секрет?
Урген начал немного злиться. Как ни странно, злость слегка пригасила мандраж.
- А какая вам разница?
- Ровным счетом никакой, - помотал головой хван. - Так, стариковское любопытство. - Ладно, не хочешь - не говори. Физиономия твоя у меня на мониторе, все в порядке. Тебе надо подняться вон по той лестнице. Хотя... тебя вроде обещали встретить. А, вот и она, наша красавица! Привет, Мирель!
Урген взглянул. По лестнице, цокая каблучками спускалась юная шаса, на которой словно бы крупными буквами было написано: "секретарша". А еще она чем-то напоминала сороку - то ли черно-белой гаммой делового костюма, то ли кругловатыми, блестящими, с легкой безуминкой глазами. При виде Ургена и хвана она широко улыбнулась.
- Привет, дядя Тума! А вы, наверное, наш новенький, Урген Хамзи? Пойдемте, я вас проведу, а то еще заблудитесь. Тут у нас непросто разобраться поначалу. Заодно и познакомлю со всеми. Знаете, я вам даже завидую - вы будете работать в такой чудесной бригаде! Немного необычной, конечно, но я слышала, вы тоже не совсем обычный шас... Ой, извините, я что-то не то сказала?
Урген не знал, что такого сорока Мирель увидела на его лице, ему просто хотелось провалиться к в Лабиринт к осам. Похоже, о нем уже наслышан весь Тайный Город...
Мирель быстро оправилась от смущения и потянула его за собой вверх по лестнице. Ургену показалось. что его подхватил и тащит маленький смерч. Они миновали два пролета лестницы, небольшой коридорчик, вынырнули на другую лестницу, проскочили еще один коридорчик - за одной из выходивших в него дверей раздавалось знакомое негромкое гудение, там явно располагалась серверная.
Мирель трещала без умолку, как и подобает сороке. Пока они сложными зигзагами передвигались по недрам здания, Урген успел узнать обо всех последних происшествиях на улицах Города, в том числе и о тех, о которых молчал Тиградком, а также о том, что один люд из бригады Гамма, разбираясь с последствиями магической активности на крыше склада, свалился с этой крыши и угодил в Обитель с переломами. А еще о том, что один чел из бригады Дзэта напился с Красными Шапками, потом проигрался в пух и прах в "Трех Педалях", устроил дебош и был с позором уволен. А еще о том, что обычно заказывает шеф Службы Утилизации в "Для Желудка". А еще... Ургену казалось, что его голова вот-вот лопнет от сорочьей трескотни и совершенно не нужных сведений. Не услышал он лишь одного, главного - что такого особенного в бригаде, в которую его определили? Сам он спросить стеснялся, и его мучили дурные предчувствия. К тому же у него начали уставать ноги и даже появилась легкая одышка. Он уже совсем был готов взмолиться о привале, как Мирель вдруг остановилась.
- Пришли! - сияя, объявила она, словно желая сообщить. что он, Урген, выиграл пару миллионов в лотерею. - Бригада Лямбда!
Она распахнула ничем не примечательную дверь, скромно обозначенную той самой буквой.

Глава 2

Первое, что увидел Урген, был шлагбаум. Точнее, два шлагбаума, обтянутые черными джинсами. Через миг он понял, что это все-таки, наверное, ноги. Длинные тощие конечности были закинуты на письменный стол с монитором компьютера. а их обладатель устроился в стоящем поодаль мягком кресле с высокой спинкой. Обладателем был нав. Судя по резким чертам лица, не очень молодой, но и не старый, так сказать, средних лет. Урген даже не стал пытаться представить, сколько это будет в пересчете на годы. Точнее, на тысячелетия.
Еще в комнате были трое. Высокая блондинка с волосами. затянутыми в тугой хвост, с недобро прищуренными ярко-зелеными глазами и поджатыми губами, плечистый блондин, похожий на большого добродушного пса и рыжеволосый подтянутый бородач. Все они буравили Ургена глазами. Все, кроме нава. Темный с интересом вертел в руках человскую игрушку - кубик Рубика. Казалось, на свете не было ничего важнее этого кубика с пестрыми, хаотично окрашенными гранями.
-Привет, - жизнерадостно воскликнула Мирель. - Это наш новый сотрудник, Урген Хамзи. Он будет работать в вашей бригаде!
Нав, наконец, поднял голову. Его взгляд был взглядом естествоиспытателя, увидевшего новую разновидность... ну, допустим, глистов.
- Пурген? - переспросил он. - В роду Хамзи проснулось чувство юмора или я что-то не так расслышал?
- Урген, - сказал Урген. Он чувствовал, что его лицо что-то стягивает и покалывает тонкими иголочками. - Мое имя Урген Хамзи.
-А... - Нав задумчиво почесал бровь. - Я так и думал, что ослышался.
-Это Тьорга, - жизнерадостно. словно не заметив никакой неловкости, сказала Мирель. Он возглавляет бригаду Лямбда. Еще в нее входят фата Милица, ее брат дружинник Белогор и благородный рыцарь Антуан ле Клер.
- Которого мы называем Эклером, - лениво произнес Тьорга. - И он даже отзывается. Иногда. Как я понял. ты не хочешь отзываться на Пургена?
Ургену казалось. что он видит страшный сон. Он только молча помотал головой.
- Жаль, - спокойно сказал Тьорга, возвращаясь к своему занятию. Пара быстрых движений, и грани кубика приобрели ровную однородную окраску. Тьорга вздохнул.
-Ну вот, опять все сначала. Кто-нибудь мне подскажет способ перемешать все так, чтобы хватило хотя бы на час?
-А еще в бригаду входит хван Рут. - Мирель старательно игнорировала происходящее. - Но он почему-то отсутствует.
- Присутствует! - четырехрукий мрачно протиснулся мимо Мирель и хлопнулся в свободное кресло. Его правая нижняя рука была сплошь покрыта бинтами.
-Что-то случилось? Ты решил отремонтировать мясорубку? - поинтересовался Тьорга. Хван коротко зыркнул на него.
-Нет. Разбирался с одним любителем плоских шуточек. Он обещал больше не шутить. - Рут потянулся к кофемашине.
- Ну, я пошла, - сказала Мирель. Тьорга, вы введете новичка в курс дела?
- Можете не сомневаться, драгоценнейшая. Уж введу - так введу. - нав отсалютовал секретарше длинной рукой с зажатым в ней кубиком.
Когда за шасой закрылась дверь, Тьорга заговорщицки подмигнул Ургену.
- Ну вот, ты имел счастье познакомиться с прекрасной Мирель Кумар - секретаршей самого Михара Турчи. Как ты думаешь, он с ней спит?
Урген почувствовал, что щеки его быстро становятся похожими на половинки свеклы.
- Н-не знаю, - с трудом выдавил он.
Тьорга задумчиво поцокал языком.
- Я все-таки думаю, что нет. Для служебных интрижек он слишком большой зануда... Ну, что стоишь? Присаживайся.
Урген беспомощно огляделся. Пустых кресел в комнате было не видно. Похоже, все кресла специально вытащили из-за столов и расставили на свободном пространстве, словно на собрании какой-нибудь психологической группы. Урген запоздало сообразил, что его, по всей видимости ждали и решили хорошенько изучить. От этой мысли он вообще лишился дара речи.
Тьорга какое-то время выжидательно смотрел на него, потом вздохнул, спустил ноги со стола, встал, извлек откуда-то из угла круглую одноногую табуретку - вроде тех, на каких сидят пианисты, и поставил посреди комнаты.
- Прошу.
Урген обреченно опустился на неудобное сиденье. Тьорга поставил свое кресло напротив и уселся, закинув ногу на ногу острой "четверкой".
- Так-с, приступим, юноша. Биографию не спрашиваю - мы тут знаем все и обо всех. Скажи-ка лучше, что ты знаешь о Службе утилизации?
Урген слегка вспотел. Это что же, экзамен? Вдруг его сейчас с треском вышибут и отсюда, и... куда ему тогда идти?... Он постарался собраться.
- Служба утилизации... она существует для того, чтобы скрывать от челов существование Тайного Города. Существование магии. Вообще-то, обычно маги сами должны заботиться о соблюдении режима секретности. Но есть очень много безответственных личностей...
- Например, Красные Шапки, обвешанные крадеными артефактами, - подал голос ле Клер, бросив выразительный взгляд в сторону людов.
- Или хваны, у которых то и дело слетает морок... - ледяным, как Гиперборея, голосом парировала Милица.
- Мальчики и девочки, не надо ссориться! - пропел Тьорга тоном воспитательницы детского сада. - Ну, ну, дальше!
- Э... Вообще-то бывает и сложнее. Иногда приходится прятать от челов целую войну. Или турнир... Тогда нужно накрывать большую территорию мороком, придумывать объяснения для полиции, если будут жертвы, подделывать улики, убеждать свидетелей, что они видели не то, что видели... Столько труда, столько затрат... Я иногда думаю - а не проще было бы просто стереть этим челам память? Ну, как в "Гарри Поттере" или в одном человском фильме - там была такая специальная штука... Что случилось?
Они все смотрели на него, вытаращив глаза, кроме разве что Тьорги, глаза которого превратились в щелочки, а уши слегка заострились. У Белогора отвисла челюсть, хван выронил стаканчик с кофе и едва успел перехватить его нижней левой рукой.
- Что случилось? - медленно переспросил Тьорга. - Да ничего особенного. Просто... если бы ты вдруг сумел проделать то, о чем сейчас брякнул... к великому счастью, ты не умеешь, но вдруг. Тогда, мой хороший, тебе была бы одна дорога - в Цитадель. И, боюсь, обратного билета тебе бы никто не продал.
"Вышибут" - обреченно подумал Урген. - "Теперь точно вышибут"
- Н-но... почему? - со смелостью отчаяния выдавил он. - Это же было бы так... удобно...
- Вмешательство в разум челов - категорически запрещено! Это преступление! - голос фаты Милицы хлестнул, как бич. - Да и не только челов - любых ни в чем не повинных разумных.
- А как же... "п-поцелуй русалки"? - Ургена несло по волнам ужаса, он не мог остановиться.
Милица задохнулась от возмущения, но взяла себя в руки.
- "Поцелуй русалки" ничего не меняет ни в памяти, ни в личности. Это просто способ узнать правду. И даже "заговор Слуа", который разрешается применять только в крайнем случае и очень редко к невиновным, всего лишь временно подчиняет волю. Но стирать память... это немыслимо!
- Спокойно, сударыня, - уши Тьорги уже приобрели обычную форму, он даже слегка улыбнулся. - Наш юный шас просто читал не те книжки и смотрел плохое кино, а потому слегка запутался. Но если, друг, ты еще раз ляпнешь что-то в этом роде, то как минимум лишишься одной выдающейся детали своего организма. Уточняю - я имею в виду нос. Ладно... Вернемся к нашим баранам... Кстати, тебе знакома эта поговорка?
Урген невольно улыбнулся. Он уже понял, что экзекуция откладывается.
- Да, конечно. Я знаю много человских поговорок и пословиц!
- Не сомневаюсь, - усмехнулся Тьорга. - Ты же у нас большой любитель человской изящной словесности... в основном в виде фэнтези и боевиков, я полагаю. И все равно этого мало. Ты должен будешь говорить, как чел, ходить, как чел, думать, как чел. Скоро я выдам тебе сборник наиболее важных в работе выражений - составленный лично мной. Русских выражений - до других языков мы дойдем позже - если дойдем.
Урген хотел сказать, что у него отличные способности к языкам и он уже знает немало английских, французских и итальянских идиом - причем, вовсе не только "Shit", "Fuck you", "Merde" и "Porсa madonna", но прикусил язык. Он понимал, что непременно нарвется на уничижительную колкость, да и вообще незачем изображать из себя пятилетнего вундеркинда на табуреточке.
- Итак, Служба утилизации ликвидирует или скрывает последствия всяких магических безобразий. И почему же она этим занимается?
- То есть, как почему? - изумился Урген. - Потому что иначе челы о нас узнают! И не известно, что они тогда станут делать. Вон, была ведь уже Инквизиция, настоящий кошмар. Я читал...
- Ты читал, а некоторые видели, - оборвал его Тьорга. Он сказал это негромко, но у Ургена по спине пробежались мурашки. - Не стоит об этом болтать зря... Так что же, выходит мы такие герои, спасители Тайного Города, рыцари без страха и упрека... Антуан, я не конкретно тебя имел в виду... И мы делаем эту собачью работу из чистого альтруизма и любви к ближнему - точнее, ради спасения наших драгоценных шкурок?
Урген едва не расхохотался вслух от такого нелепого предположения. Что, этот нав его совсем за несмышленыша считает?
- Нет, конечно! Услуги Службы утилизации платные! Ошибся или набезобразничал - плати! Соразмерно ущербу. Получается и польза для всех - и хорошие деньги.
- Итак, подытожим. - Тьорга хлопнул ладонью по колену. - Ты считаешь, что Служба утилизации - это клининговая компания, укомплектованная квалифицированными и высокооплачиваемыми уборщиками?
Урген заморгал. Он не думал, что его слова можно вывернуть таким образом. Он что, опять сморозил какую-то глупость?
- И ты совершенно прав! Браво! - Тьорга изобразил ладонями три беззвучных хлопка. - В основном, так оно и есть. Но только не в случае бригады Лямбда. Потому что бригада Лямбда не занимается накидыванием морока и не заговаривает зубы прохожим, случайно увидевшим мантикору на Триумфальной площади. Нет, иногда мы этим занимаемся - по ходу дела. Но настоящее дело у нас другое. Ты наверняка обратил внимание, что все здесь присутствующие - либо боевые маги, либо просто бойцы? В свое время я собирался попросить у людов белую моряну вместо Белогора, но его сестрица уперлась. Спорить с женщинами, это я тебе скажу... Но Белогор тоже хорош - хоть с топором, хоть с пулеметом. Рут у нас виртуоз резного дела, но и стреляет - как сам Спящий, если бы у Спящего был пистолет и он бы не спал. Эклер... пардон, ле Клер, так сказать, два в одном - и хороший маг, и хороший воин. Про нашу прекрасную фату и так все понятно. Ну, а я терпеть не могу саморекламу. И? Как ты думаешь, какая у нас специализация?
- Охрана? - неуверенно предположил Урген. Рут, присосавшийся к кофемашине и допивавший уже третий стаканчик, неприлично заржал, разбрызгивая кофе. Фата улыбнулась, деликатно прикрыв пальчиками губы, богатырь-дружиник только покрутил головой. Рыжий воззрился на Ургена чуть ли не с оскорбленным видом.
- Дружище... - Тьорга изобразил глубокую озабоченность, - Что с тобой? Ты устал? Мы тебя напугали? Может, хочешь кофе? Надо же как-то простимулировать твою мыслительную деятельность. А то, боюсь, ты скоро наденешь красную бандану, стащишь где-нибудь мотоцикл и станешь глушить виски на рабочем месте - сидя верхом на мотоцикле, конечно. Ну, напряги мозги, постарайся, я в тебя верю.
Мысль блеснула, словно молния, но она была слишком невероятной, чтобы ее принять, так что Урген с полминуты молчал.
- Вы... полицейские? - наконец, выдохнул он.
- Бинго! - воскликнул Тьорга и прищелкнул пальцами. - Я же говорил, что я в него верю! То есть, нет, конечно, мы не полицейские, но в одном ты прав. Нам, по большому счету, плевать, что там увидят и подумают челы. Мы не занимаемся ошибками, детскими шалостями и пьяными выходками. Нас также не интересуют дуэли и войны. Мы разбираемся с магическими преступлениями - и только с преступлениями.
- Но... - чуть дрожащим голосом спросил Урген. Кошмар превратился в сладостный сон, и он боялся спугнуть видение, - Разве такие преступления расследуют не Великие Дома?
- То есть, ты думаешь, что комиссар Сантьяга лично гоняется за шпаной, грабанувшей человский банк с использованием боевых артефактов? - весело спросил Тьорга. - Или королева Всеслава расследует контрабанду энергии Колодца Дождей? Дорогой мой, Великие Дома вступают в игру тогда, когда есть шанс, что чьи-то шаловливые ручки, дотянувшиеся до какой-нибудь пакости, могут расколоть этот трогательно маленький голубой шарик. Или оставить на месте Москвы красивый кратер. Или как минимум устроить эпичную резню и бойню. Для всего остального есть мы.
- А почему... - начал Урген и замолчал. Он боялся продолжать. Тьорга усмехнулся.
- Хочешь спросить, каким местом ты вписываешься в нашу славную компанию? Понятия не имею! Но, надеюсь, что как-то впишешься. За тебя просили - это раз. У нас, как видишь, по паре от каждого Великого Дома, и только я, злосчастный, тосковал в одиночестве. Это два. Ну, и я люблю всякие диковинки. Люблю удивляться. Когда я услышал о шасе, который таскает с собой "пушку" и гоняется с нею за жуликами, причем, гоняется успешно, я довольно сильно удивился. Это три. Пока что достаточно. А уж как ты себя покажешь и каким образом... поживем-увидим. А пока - вот. Обещанный разговорник. Читай аккуратно, не загибай странички и не слюнявь пальцы.
Он снял с полки увесистую переплетенную распечатку и сунул ее Ургену в руки.
- Учись, студент! Так, ребята, все по местам. Продолжаем мониторить криминальную обстановку. И принесите кто-нибудь парню нормальное кресло из комнаты отдыха. Вон за тот стол, в углу. А то на этом насесте он до полудня весь филей отсидит. Да, Урген, мы дежурим сутки, до 12:00. Потом нас сменит Омикрон - у них такое же направление. На самом деле у нас три боевые группы - Лямбда, Омикрон и Сигма, но наша команда ведущая, если случится что серьезное, нас все равно выдернут из теплых кроваток. Ну... все за дело.

Глава 3

Виктор де Шарли, средний сын достойнейшего и славного Гастона де Шарли, рыцаря из ложи Горностаев, тоже был паршивой овцой в своем роду и даже во всем Великом Доме Чудь. Но, в отличие от Ургена Хамзи, его хобби не была борьба с преступностью. Его хобби, его подлинной страстью были преступления, причем, с самых юных лет.
Начал Виктор с того, что в четырнадцать стащил у матери рубиновое ожерелье, продал и купил навороченный мотоцикл, чтобы с ветерком прокатить свою тринадцатилетнюю подружку. Уехали они недалеко и оба очутились в Московской Обители, причем, подружка, которой не досталось шлема, насилу выжила. Тогда его по возвращении домой после крепкой отцовской взбучки просто посадили на две недели под домашний арест в собственной комнате, где он ругался и буянил, пока не устал.
Следующий этап жизненного пути подросшего Виктора начался более солидно. Виктор, как истинный хитроумный Горностай, смекнул, на какой ниве собирать свою жатву. Для начала он заявил родителям, что хочет пожить отдельно, благо у него уже выросли усы и борода. Родители, не знавшие, как уберечь младшего сына от дурного влияния, на радостях обеспечили чаду все условия.
Поселившись в новенькой квартире, Виктор первым делом сбрил усы и бороду, да и брови свел к минимуму и подстригся ежиком. В доме завелся гримерный столик с большим зеркалом и кучей баночек, тюбиков, париков, накладных усов, бород и бровей. О мороке он с самого начала положил себе забыть - среди его будущих жертв большинство составляли слабенькие, но все же маги. Своими охотничьими угодьями Виктор избрал "Кружку для неудачников" и "Три педали". Тщательно загримировавшись под чела, - всякий раз по-новому - он либо ошивался возле выхода, поджидая сильно "теплых", либо заходил внутрь и лично доводил "клиентов" до кондиции, что уже было более рискованно.
Кончалось все одинаково - он предлагал выпивохе подбросить его до дома, перед самой машиной вдувал жертве в нос "пыльцу Морфея" и затаскивал безвольную тушку в салон. Обчистив бедолагу до нитки, он выкидывал его где-нибудь на пустыре. В основном он радовался наличке, но иногда рисковал и с карточками. Для этого он возил "клиента" в машине до поздней ночи. после чего находил банкомат где-нибудь на окраине, убеждался, что вокруг никого нет, подтаскивал бесчувственное тело к аппарату и проделывал необходимую операцию с отпечатком пальца. Это было опасно, а потому весело, а Виктор был азартен до дрожи. Он посмеивался тому, что Тиградком перехитрил сам себя: будь карточки защищены как обычно у челов, пин-кодом, ему бы ничего не светило.
Добычу Виктор по большей части проигрывал в "Реактивной куропатке". Иногда ему везло, чаще нет, но он не огорчался - деньги были легкими, а криминальная удача его еще ни разу не подводила. Раз в две недели он являлся домой, старательно восстановив свой прежний облик, улыбался, ел домашний блинг, приготовленный кухаркой Лаурой, и воздушнейшие мамины пирожные, выслушивал пожелания отца наконец остепениться и найти свое место в Ложе, опять улыбался, кивал и обещал подумать. А потом он возвращался к себе и снова начинало крутиться головокружительное колесо риска и азарта.
Кончилось все, как водится, совершенно неожиданно. Кто-то мог бы вспомнить сакраментальную фразу про веревочку и ее кончик, и еще одну - про хитрую гайку и болт, но Виктор, в отличие от все того же Ургена, с презрением относился к человской культуре. Потому он лишь потрясенно выругался по-чудски, когда в один прекрасный день прямо в его спальне, где он только что продрал глаза после ночных приключений, завертелся черный вихрь. Из портала в комнату шагнул ласково - одними губами - улыбающийся нав и широко лыбящийся хван с двумя пистолетами и двумя десантными ножами в руках. В принципе, хватило бы и нава - Виктор благоразумно решил не дергаться. Он смотрел в пол и молча проклинал судьбу.
Накануне все прошло не совсем так, как он рассчитывал. Очередной "клиент", вместо того, чтобы безропотно принять дозу "пыльцы Морфея", вдруг что-то заподозрил, начал мычать и выдираться из его рук. Но не мертвецки пьяному челу тягаться с трезвым чудом. Виктор затащил строптивца в салон, и поскольку тот отчаянно мотал головой, пару раз от души ударил его самым заурядным кастетом. Потом обчистил карманы, карточку не тронул, решив не рисковать. Тело - живое или мертвое, он проверять не стал - Виктор выкинул где-то в Бирюлево. Точнее, выволок из машины и затащил в кусты в парке. Потом уже дома в ванной, он заметил глубокую царапину у себя на руке, но подумал, что оцарапался о колючий куст. Увы, он ошибся. Нав из Службы утилизации любезно разъяснил ему, что оцарапала его жертва (мужика, по счастью, вовремя нашли, он выжил и находился в Московской Обители), из под сломанного ногтя которой было извлечено более чем достаточно материала для генетического поиска.
В Тайном Городе, как известно, нет официальных тюрем, но Виктору от этого было не легче. Следующие три года он провел в крохотной железобетонной клетушке под Бастионом Лучников, в полном одиночестве и полумраке. Домашний блинг, мамины пирожные и коктейли из "Ящеррицы" ему приходилось видеть только во сне, и то редко, - в основном ему снились кошмары. Не сойти с ума ему помогла только злость и упрямая вера в себя. Он был уверен, что в конце концов схватит Фортуну за волосы, нужно только получше подготовиться.
Когда двадцатипятилетний Виктор вышел, наконец, на волю, он на оставшиеся на его счету крохи снял комнату в какой-то халупе (квартиру у него конфисковали в пользу Ордена), устроился охранником в мелкий человский ЧОП и стал все свободное от дежурств время просиживать за книгами в лавке Ганбека Хамзи. Интересовали его артефакты, приносящие удачу. Увы, как бы глубоко он ни зарывался в книги, в основном попадалась какая-то ерунда, чуть ли не на грани шарлатанства. Практически все авторы сходились в одном - поймать и приручить удачу практически невозможно, она капризна, своевольна и ветрена. Время от времени артефакты на удачу создавались и даже работали, делая обладателя чуточку удачливее - но вовсе не до такой степени, чтобы грести деньги лопатой. Виктор уже подумывал все бросить и заняться освоением банальных шулерских приемов. С грабежами пришлось завязать раз и навсегда, после того как отец, мрачно глядя ему в глаза, заявил, что собственноручно вытрясет из него дух, если он, Виктор, еще раз попадется на чем-то подобном, и было ясно, что Гастон де Шарли не шутит.
И вот однажды, когда он уже совсем лениво, с пятое на десятое, перелистывал очередной старинный том, его глаза наткнулись на такое, отчего он вздрогнул, выпрямился, а потом, словно голодный коршун, накинулся на строчки. Через пять часов отчаянного копания во все более современных книгах, а потом и в каталогах аукционов, план действий лежал перед ним, как на ладони. К сожалению, этот блестящий план включал в себя грабеж - но самый последний. После него о грабежах - а также о любимом папуле и его угрозах можно было спокойно забыть.

***
Когда ты молод, ты каждый миг чувствуешь свое тело. Оно напоминает о себе буйством крови, здоровым чувством голода, радостным пением мышц после хорошей прогулки или пробежки на свежем воздухе и еще кое-какими волнующими физиологическими реакциями, которые Спящий и природа придумали для того, чтобы народы и расы банально не вымерли.
В зрелом возрасте тело как бы отступает на второй план перед разумом. Слишком много дел и забот - иногда и поесть забываешь или перекусываешь чем попало, не чувствуя вкуса, роняя крошки на деловые бумаги. И даже страсть потихоньку превращается в благопристойное исполнение супружеских обязанностей.
Когда ты стар, твое тело вновь начинает властно напоминать о себе, только в этом уже нет никакой радости. Тут колет, там болит, несмотря на все эрлийские снадобья, долго ворочаешься с боку на бок, прежде чем заснуть, и хорошо, если это все же получается. Подъем по обычной лестнице превращается в альпинистское восхождение, слово "бег" - в непонятный иероглиф, а "супружеские обязанности" - в ласковый поцелуй в лысину - это если еще есть, кому целовать... Но, несмотря на все немощи, бессонницу и одиночество, твое тело, или твой разум, или все это вместе очень хочет жить.
Гурам Кумар проснулся внезапно, как это бывало с ним в последнее время. Взял в руки брегет, лежащий на тумбочке - он терпеть не мог всех этих электронных игрушек. Два часа ночи. А он лег в одиннадцать. При этом он чувствовал себя так, словно бы отлично выспался. Иллюзия, конечно, утром организм напомнит о недосыпе разбитостью, вялостью и желанием брюзжать по поводу и без. Ничего. Завтра в гости зайдет Малика, внучка. С нею вместе в дом словно бы входит солнце - в любое время года и в любую погоду. А сейчас лучше встать и почитать книжку - все равно ведь больше не уснуть, с любым снотворным, лучше и не пытаться. Кресло-качалка, плед на коленях, собственноручно заваренный травяной чай - что может быть лучше? Вот так и встретим рассвет. А потом придет Малика...
Он начал нашаривать ногами тапочки... и замер. Странное тревожное чувство вошло под ложечку, поднялось к сердцу и сжало его холодной клешней. Несмотря на годы, Гурам никогда не жаловался на сердце, а вот предчувствиям доверять привык - опять же, прожитые годы научили. В чем дело, что не так? Неужто с Маликой беда? Или с сыном, Рагуном? Ведь давным-давно взрослый, если не сказать больше, а гоняет по трассе, словно мальчишка. Неужели...
Посреди просторной спальни завертелся багровый вихрь. Старик, застыв, смотрел, как из портала выходит молодой чуд. Парень был одет не совсем по погоде - ни шапки, ни теплой куртки. Что-то темное с болтающимися завязками - кажется, это называется толстовка? - темно-серые джинсы, белые кроссовки... Словно на пробежку собрался. Значит, либо шагнул сюда прямо из дома, либо приехал на машине, а потом сделал портал. Но все эти мысли проскользнули так, фоном. Гурам увидел лицо парня и его охватил ледяной ужас. Лицо было вообще-то даже приятным, можно сказать, что и красивым. Ни усов, ни бороды - Гурам знал, что чуды, отказавшиеся от карьеры в Ордене или изгнанные оттуда, часто бреются начисто. Старику было смутно знакомо это лицо, что-то такое он когда-то видел в передаче Тиградком, в криминальной хронике. Но даже не это было не важно. Потому что сейчас это было лицо Смерти. Гурам несколько раз в жизни видел такие лица - отстраненные, бесстрастные, с печатью бесповоротно принятого решения. Лица самоубийц... и убийц. Старик почему-то очень сомневался, что чуд вломился к нему среди ночи, чтобы покончить с собой на глазах у свидетеля.
- Ч-то вам нужно? - спросил он слабым, подрагивающим голосом. Рыжий усмехнулся.
- Вечер добрый. Наверное, лучше сразу перейти к делу - вы, шасы, ведь это любите? Я не ошибся квартирой, вы - Гурам Кумар, известный коллекционер артефактов?
Старик покачал головой. Он понемногу начал брать себя в руки. Если ничего нельзя сделать, то какой смысл дрожать, как овца?
- Квартирой вы не ошиблись, - медленно проговорил он. - А вот в остальном... Я не коллекционирую артефакты, юноша, вас дезинформировали. Я коллекционирую диковинки, забавные, но совершенно бесполезные вещицы. Курьезы. Результаты неудачных экспериментов.
На щеках чуда заиграли желваки.
- В твоей коллекции есть Повелитель Случая.
Это был не вопрос. Гурам вздохнул.
- Юноша, я понимаю, что времена меняются, но в мое время считалось, что "тыкать" старшим - дурной тон.
Чуд подскочил, сгреб старика за отвороты пижамы и встряхнул.
- Я пришел не болтать. Я пришел за Повелителем Случая! Если не отдашь мне его немедленно, то я действительно начну в тебя тыкать чем-нибудь острым! Шевелись, если хочешь жить!
Гурам твердо посмотрел ему в глаза.
- Я хочу жить. Очень хочу. А вот ты, похоже, не хочешь. Да, у меня есть Повелитель Случая. Он хранится в специальном разделе моей коллекции - среди артефактов, которые не только бесполезны, но и смертельно опасны для своего владельца. Они хранятся в сейфе. А Повелитель Случая - еще в дополнительном, маленьком. Только на таких условиях мне разрешили хранить его у себя.
Чуд отпустил старика, выпрямился и криво усмехнулся.
- Ну, еще бы. Темные хотят, чтобы вся на свете удача принадлежала только им. Как будто им мало! А у меня запросы скромные. Я просто хочу выиграть много денег, понимаешь, старый пень? Столько. чтобы никогда больше не думать о деньгах. Я не собираюсь заниматься политикой или выигрывать сражения. Я просто хочу денег! Ты должен это понимать.
- Я понимаю тебя, - Гурам кивнул. - Я другое не понимаю - зачем деньги покойнику? Если ты явился за Повелителем, то ты наверняка что-то слышал или читал о нем. В том числе и то, что все, кто не просто владели этим артефактом, а использовали его, не прожили долго.
Чуд расмеялся.
- А я не собираюсь держать его у себя долго. Один хороший рейд по казино - не здесь, в большом мире - и все! А потом я даже пришлю его тебе по почте - с благодарностью.
Гурам покачал головой.
- Похоже, ты или невнимательно читал, или в книгах были большие пробелы. А может быть, кто-то нарочно тебя обманул. Юноша, не владелец решает, когда избавиться от Повелителя. Это Повелитель Случая решает, когда покинуть владельца. Раньше избавиться от него невозможно. Он попросту становится частью тебя.
Гураму показалось, что чуд слегка побледнел, но держался он все так же уверенно, точнее, нагло.
- Пусть так. Но я готов рискнуть. Оно того стоит!
- Есть очень мало вещей, за которые стоит расплачиваться жизнью. Мне кажется вы не понимаете. - Гурам поднялся и прошелся по комнате, чуд настороженно следил за ним глазами. - Повелитель Случая - артефакт-предатель, артефакт-насмешник. Он предаст именно тогда, когда тебе будет казаться, что счастье у тебя в кармане. Мне кажется, что тот, кто его создал, был сильно обижен на весь мир или ему просто нравилось причинять зло. А еще я думаю, что в эту проклятую штуку заключен некий дух, обладающий своего рода зловредным разумом. Одумайтесь, юноша. Есть множество игроков, которые срывали банк без всяких артефактов. Если не верите в свою звезду, можете научиться жульничать. Я даже подскажу, где найти отличного учителя. Но заклинаю Спящим - пожалейте себя!
- Хватит! - сжав кулаки, выкрикнул чуд. - Я устал жалеть себя, старый ты дурак! Устал быть неудачником. Я готов поставить все на одну карту! Все! Хватит болтовни. Отдавай артефакт, или я начну медленно резать тебя на кусочки!
- Хорошо, - тихо сказал Гурам. - Я отдам вам Повелителя. Но если я его отдам, вы оставите мне жизнь?
- Разумеется, - сквозь зубы бросил рыжий. - Мне не нужна твоя вонючая жизнь, ты сам скоро сдохнешь. Обещаю, что и пальцем тебя не трону, если ты пообещаешь не болтать. Сболтнешь - из-под земли достану и отрежу язык - вместе с головой. Ну, все. Пошли в твой музей.
Гурам печально улыбнулся.
- Никуда не нужно идти. Самые опасные артефакты я держу здесь. Мне так спокойнее.
Он потянулся к лампе, стоящей на тумбочке. Рыжий тут же вытянул вперед руку с массивным перстнем.
- Только без глупостей! У меня только одна "шаровая молния", но тебе хватит.
- У меня здесь нет никаких глупостей, - устало проговорил Гурам. Ему казалось, что на его плечах лежит целый дом. Ноги подрагивали. - Все сюрпризы - в других комнатах. Здесь они тоже есть, но на двери. Даже если бы здесь была какая-нибудь "тревожная кнопка", у меня все равно нет шансов выжить. Лампа просто открывает сейф. Не мешайте мне.
Чуд немного подумал и медленно кивнул.
Гурам взялся за лампу и потянул ее вверх, словно собирался поднять. Раздался мелодичный перезвон, и одна из деревянных панелей над кроватью отъехала в сторону. Гурам залез на кровать и приложил ладонь к ровной, без ручек и замочных скважин, серой металлической дверце. Сейф открылся со звуком, похожим на удар гонга. Чуд подался вперед, он как будто бы даже перестал дышать. Гурам осторожно снял с нижней полки квадратную металлическую коробку и закрыл дверцу. В изнеможении сел на кровати и не глядя протянул рыжему контейнер.
- Берите. Чтобы открыть, три раза ударьте по крышке и по разу слева и справа.
Рыжий схватил коробку и немедленно последовал инструкциям. Крышка подскочила и упала на пол, а стенки раскрылись, словно цветок. Посреди донышка лежал овальный, похожий на каплю на листе, камень. Было совершенно непонятно, какого он цвета. Нет, он не был радужным, но казался то рубиново-красным, то изумрудно-зеленым, то синим, словно сапфир, то фиолетовым, как аметист... И Гурам, и чуд завороженно глядели на эту изменчивую красоту. Потом рыжий встряхнул головой и потянулся к камню. У Гурама сжалось сердце.
- Постойте! - простонал он. - Вы так молоды! Еще есть время передумать!
Чуд по-волчьи оскалил зубы, быстро схватил камень и отшвырнул пустую емкость. Гураму оставалось только смотреть, как рыжий положил артефакт на ладонь и, любуясь стал поворачивать его так и этак в свете лампы. Внезапно он смертельно побледнел, его лицо исказилось от ужаса. Гурам пригляделся и увидел, что камень начал быстро погружаться в плоть - не разрывая кожу и мышцы, а словно бы растворяясь в них. Чуд отчаянно затряс ладонью, но ему легче было бы стряхнуть собственные пальцы.
- Что это за дрянь?! - отчаянно завопил рыжий. - Про это нигде не было написано!
- Я же говорил, что ты знаешь не все, - тихо сказал старик. - И я говорил, что Повелитель становится частью своего владельца. Но ты не слушал. Молодые никогда не слушают. Ты мог бы расспросить меня поподробнее - у нас вся ночь была впереди. Но ты поторопился. Молодые всегда торопятся.
Камень уже полностью исчез в ладони. Рыжий разглядывал и мял ее - ладонь выглядела совершенно нормальной, такой она, вероятно, была и на ощупь. Чуд глубоко вздохнул, расправил плечи и кривовато улыбнулся. Похоже, он умел владеть собой.
- Ну... ладно, - сказал он. - Работать-то он будет?
- Будет, - кивнул Гурам. - Обязательно будет. Пока это будет ему интересно. Ты можешь ему понравиться - а можешь и не понравиться, так сказать, с первого взгляда. Это невозможно предугадать. Если не понравишься - удача превратится в свою противоположность.
- А... правда, что Повелитель Случая не только дарит удачу, но и дает подсказки, что-то вроде мудрых советов? Я читал об этом.
- Правда. Только мудрые советы и добрые советы - не всегда одно и то же. Об этом стоит помнить.
Чуд рассмеялся.
- Ну вот, первый добрый совет я уже получил. Что еще я должен знать?
Гурам заколебался. У него было большое искушение сказать: "Это все" и пусть негодяй и глупец идет восвояси - уйдет он недалеко. Но он понял, что просто не сможет так поступить. "Кажется, я стал сентиментальным".
- Повелитель Случая потребляет много энергии. Тебе придется использовать "батарейки" в два раза чаще, иначе он сперва выпьет все, что есть в тебе, а потом примется за тебя самого. Не дай тебе Спящий вдруг оказаться на нуле.
- Проклятье! Значит, мне на первое время понадобятся деньги - пока не сорву банк.
Гурам вздохнул, снова полез в сейф и вынул толстую пачку серо-зеленых банкнот.
- Здесь три тысячи долларов. Должно хватить - и на запас энергии, и на билет до Лас-Вегаса... или куда ты там собрался. А теперь уходи. Я очень устал.
Рыжий улыбнулся, рассовывая деньги по карманам джинсов.
- Ты отдохнешь, дедуля. Это я тебе гарантирую.
Он полез за пазуху и вытащил большой десантный нож. Гурам вздрогнул и потрясенно уставился на рыжего.
- Но... ты же обещал! - прошептал он.
- Мало ли, что я обещал! - чуд беззаботно пожал плечами. - Ты же шас! С каких это пор шасы верят любым обещаниям? Извини, но я не хочу, чтобы ты позвонил в Цитадель, как только я уйду. Без обид.
На Гурама вдруг нахлынуло абсолютное спокойствие. Он поискал в себе хотя бы крупицу страха - не нашел. Только печаль - от того, что не увидит Малику, не услышит, как она напевает, прибираясь в комнатах.
- Можно одну просьбу? - сказал он. - Последнюю?
- Валяй!
- Пусть мои родственники... если придут... не найдут здесь...
- Не беспокойсь, - усмехнулся рыжий. - Ничего они здесь не найдут, кроме твоих дурацких безделушек.
Он сунул руку в карман, достал небольшой округлый предмет и подкинул на ладони. Гурам узнал стандартную капсулу "пожирателя".
- Ну, все, - сказал чуд. - Пора, дедуля.
Он склонился над стариком, крепко сжимая в руке тесак. Гурам закрыл глаза.

***
Виктор аккуратно вытер нож о пижаму старика. За оружием нужно ухаживать. Он убил впервые, но не почувствовал ничего особенного. Может быть, потому, что старикан был очень уж дряхлый, может, потому что он был шасом, а Виктор терпеть не мог этих торгашей, так и норовящих содрать с тебя три шкуры. А может, и от того, что это на самом деле было не первое убийство, первым был пьянчужка, из-за которого Виктор загремел в каземат. Тогда он был уверен, что убивает, что убил...
Он завернул тело в окровавленную простыню (крови было совсем немного, он все проделал аккуратно), положил на получившийся сверток "пожирателя" и сдавил капсулу пальцами. Вот и все. Через полчаса от тела и простыни останется только немного тонкого серого порошка. Пора уходить. От волнения у Виктора слегка кружилась голова. Он все же здорово испугался, когда... А, чепуха. Какая разница, таскаешь ты артефакт на теле или в теле? Был бы толк. "Вот скоро и проверим", - сказал он себе, шагая в портал.
План отступления был продуман заранее. Портал вынес его к машине, старенькой "Шкоде" - автомобиль поприличнее он до этой ночи не мог себе позволить. Виктор долго колесил по городу - заметал следы. Потом попросту бросил позорное средство передвижения в каком-то темном дворе и вновь вызвал портал. Он собирался отправиться прямо домой, отсыпаться. Завтра же нужно купить новую машину! Он еще не решил, что это будет - "Мерседес" S-класса или "Лэндкрузер". Виктор шагнул в багровый вихрь.
Перемещение порталом - дело не такое мгновенное, как думают те, кто порталами никогда не ходил. Быстрое, но не мгновенное. В среднем оно занимает всего пару секунд, но субъективное время в портале слегка растягивается. А потому Виктор успел понять, что что-то пошло не так. Его закрутило, словно в водовороте, развернуло... Потом по животу и груди ударила немыслимая, ни с чем не сравнимая боль. Через мгновение Виктор де Шарли, грабитель и убийца, паршивая овца Ордена Чудь, перестал быть.

Это очень интересный опыт - услышать в очередной раз, что меня не существует. К счастью, я уже вырос достаточно большим, чтобы не поверить =) Когда это случилось впервые, то исчез эльф Ронгвис, и появился автобот Джаз. Сейчас никто не исчезнет и не появится - просто мой вклад в фэндомную битву окажется чуть более скромным.
Мои персонажи - сколь угодно АУ и ООС - это не просто персонажи, это часть меня. И я не стану ни ради чего отрывать от себя куски. Я очень рачительный Роитель.

А еще в Екатерининском парке Пушкина вчера я видел издали двух тощеньких, но очень резвых белочек, прыгавших друг за другом по самым высоким веткам. У меня не было с собой ничего вкусного, да и между аллейкой и деревьями пролегала довольно противная канава, так что вряд ли бы они приблизились. Но я мысленно поставил галочку: "белок видел" =)

Кстати, один из "сыновей" оказался таки девицей по имени Сасами. То-то уж больно ее личико мне утонченным для парня казалось, когда она была в получеловеческом виде =) Вообще-то у тэнгу в фольклоре с женщинами примерно такая же напряженка, как у навов. Так что переводчики в общем-то просто исправили ошибку.

А еще я нашел референс на своего Тьоргу. Ага, это сэр Шурф Лонли-Локли в молодости, он же барабанщик Чарли Уотс. Конечно, нужно добавить лицу резкости (Тьорга отнюдь не мальчик даже по навским меркам) и вообще обработать напильником. Но это таки он. Думаю, с одной из этих фоток (точнее, стоп-кадров с прекрасного видео) буду пробовать писать портрет маслом. Наверное, с первой, она лучше по композиции, да и улыбка хороша.



Собственно, видео:

www.youtube.com/watch?v=a4OUEZSg8xY

Если бы вдруг почему-то выпнули из этого, который я очень люблю =) Это именно мир ёкаев, который показан в аниме "Внук Нурарихёна". Точнее, показан паршиво, но все же можно составить некоторое впечатление. То есть, с одной стороны это полный хаос, где у каждого не только рандомное количество глаз и рук, но кто-то может быть человечком с блюдом из сброженных бобов вместо головы =) С другой стороны этот хаос обуздан дисциплиной, подчинением лидеру (на основе уважения и авторитета), клятвами, обязательствами и тому подобным. Это где-то демонизм, но не подлый и не злобный. С истинным злом во "Внуке Нурарихёна" ёкаи клана Нура сражаются плечо к плечу с оммедзи - профессиональными охотниками на демонов.