Что это было такое сейчас? (с) vk.com/audio-2001301891_122301891

Пока они поднимались в по-старомодному неспешном лифте, а потом шли по коридору к номеру 718, Айрис казалось, что она смотрит какой-то нелепый фильм, в котором, почему-то, еще и участвует. Пару раз ей померещилось, что она в самом деле глядит на себя со стороны. «Выход из тела» - кажется, так это называют всякие шарлатаны? Наверное, это какая-то абсурдистская комедия, потому что… Ну вот, как это еще назвать – взрослая тетка за тридцать, с детьми и серьезной профессией, вдова… и совершенно трезвая при этом… направляется в номер к… ладно бы, мужчине, так нет, к инопланетному существу, которое только выглядит, как человек, да и то не всегда. Направляется с совершенно недвусмысленной целью. Никаких там «выпьем кофе, музыку послушаем…». «Кажется, это нужно нам обоим» - вот так просто… И самое дикое – она ему почему-то верит. Она – ладно, все-таки живая здоровая женщина, хотя и не замечавшая за собой раньше безумных всплесков темперамента и тяги к сомнительным приключениям. Да что там, все эти три года после Пашкиной гибели она вообще не думала ни о чем таком… Ну а он-то, зачем ему? Терри рассказывал, что они вообще бесполые, вроде ангелов, что ли. Ну, этот-то точно падший…

читать дальшеАйрис вспомнила разглагольствования типа в рясе, которого когда-то выставила из дома и не удержалась - фыркнула. Рикк, уже остановившийся у двери номера и доставший электронный ключик обернулся – и она снова увидела странное, почти безумное выражение на его лице, которое не пугало, а только заставляло колотиться сердце в предвкушении какого-то чуда.
Номер был обставлен минималистично, ничего похожего на роскошный люкс или там на рубку звездолета. Хотя, ей еще ни разу не приходилось бывать на звездолете, только на самой обыкновенной орбитальной станции, уже довольно старенькой и тесноватой. Единственное, что она не ожидала увидеть в гостиничном номере – отличный музыкальный центр. А еще ноутбук – если это было ноутбук – совершенно неизвестной модели на небольшом столике. В номере была кровать – односпальная, аккуратно застеленная, хотя Айрис показалось, что на ней какое-то время лежали – прямо поверх темно-синего покрывала. Она знала, что вейру не нуждаются в сне – даже в этом, человекоподобном облике. Просто отдыхал, должно быть… Рассматривать кровать особенно пристально не хотелось, словно это было место будущего преступления… Тьфу, она прямо как школьница выпускного класса, хотя в школе такого опыта у нее не случилось – она куда больше интересовалась учебой и аэроклубом, чем свиданиями разной степени серьезности и несерьезности…
- Хочешь лимонада? – негромко спросил Рикк, она вздрогнула и обернулась. Он держал в руках графин с чуть мутноватой золотистой жидкостью и два высоких бокала, как для шампанского. – Меня заверили, что там только вода, сахар и лимонный сок. Никаких сложных химических реакций по секретному рецепту. Ты любишь лимонад?
- Ага, - она улыбнулась. – Вот как раз такой, домашний. Надо же, угадал!
- Да, - со странной улыбкой сказал он. – Я очень часто угадываю…в последнее время.
Неотрывно глядя на нее, он наполнил бокалы – не пролив ни капли. Протянул один ей, она взяла и присела на кровать – все равно больше было особо некуда. Он опустился прямо на ковер напротив, сел, скрестив ноги, и глядя поверх бокала на нее. Она заметила, что его очень светлые лаза словно бы стали совсем серебряными – а может, просто так падал свет…
- Я угадываю… То есть, просто знаю, какое у тебя настроение, хорошо ли тебе или плохо – даже когда ты далеко. Чего бы тебе хотелось именно сейчас, а что могло бы тебя огорчить… Ты что-нибудь слышала о майтэ?
Она покачала головой.
- У вас это переводят как «побратим», но это просто значит «второй». Если у тебя есть второй, то вы словно две части одного целого. Ощущаете один другого – боль, удовольствие, радость, печаль… Нет, это не похоже на то, что бывает у вас, у нас это может случиться мгновенно, даже с незнакомцами… и оно уже никогда не исчезает, «пока смерть не разлучит», как у вас говорят. Так вот, я был уверен, что это мне не дано. Долго объяснять, почему… И у меня в самом деле никогда не было майтэ. Да и то, что сейчас со мной… с нами происходит – это другое. Оно проявлялось постепенно, разворачивалось, как вариация из коротенькой темы… Не знаю, как и почему это случилось, но я…впервые чувствую, что на свете есть существо, которому я не могу причинить зло даже случайно. Не знаю, понимаешь ли ты, что это значит… не думаю, что понимаешь, но… наверное, это можно назвать чудом. Я впервые верю, что чудеса случаются…
Айрис и правда не понимала, он впервые говорил так сумбурно, его голос подрагивал и прерывался. Но она видела его глаза и его лицо, которое тоже будто начинало светиться изнутри, и ей не нужно было вдумываться в слова. Повинуясь непреодолимому желанию, она протянула руку и коснулась его щеки. И это было словно легкий электрический удар, от которого внутри стало восхитительно тихо и пусто. Должно быть, он почувствовал то же самое, потому что глубоко и прерывисто вздохнул, поставил на пол бокал, привстал на колени, потянулся к узлу ее платка на груди и развязал его, медленно и бережно. Она соскользнула с кровати в его руки, бокал выпал и откатился, но она даже не заметила этого. Сильные, но такие нежные пальцы скользили по ее волосам, шее, плечам. Она хотела расстегнуть верхние пуговки блузки, но он с улыбкой покачал головой:
- Не надо, это не мешает…
Айрис прижалась губами к его губам. Вкус был необычным, чуть горьковатым, и запах его кожи был непривычным, наверное, нечеловеческим, но это не отталкивало, а только сильнее волновало. Целоваться он не умел совершенно и это тоже было… правильно. Тем временем его руки скользили по ее телу, изучая каждый сантиметр, словно он был слепым скульптором, который собирался изваять ее статую. И от этих чутких прикосновений в ее теле вспыхивали и взрывались маленькие фейерверки блаженства, постепенно сливаясь в сплошную огненную симфонию. Она казалась себе инструментом, на котором играет виртуоз, и была счастлива им быть. И во всем этом не было ничего, что пошляки называют «интимом», а романтики «любовью», это было нечто вообще неназываемое, небывалое слияние двоих в одно существо. Ей казалось, что за эти минуты она узнала о нем больше, чем за часы разговоров и теперь в ней смешивались и удивление, и восхищение, и сострадание.
Невероятная симфония чувств стремительно восходила к апофеозу и достигла его. Весь ее мир словно бы сжался в ослепительную точку, а потом расширился до бесконечности, это был ее собственный Большой Взрыв… нет, их Большой Взрыв, один на двоих, нулевая черта, где все кончается и все начинается…
Когда она снова обрела способность видеть, слышать и соображать она увидела напротив его совершенно потрясенное лицо и поняла, что он, должно быть, чувствовал то же, что и она.
- Что это… было? – еле слышно прошептала Айрис.
- Да… что это было? – эхом отозвался он. Выглядел он… наверное, так выглядят осужденные на казнь, получившие помилование, мелькнула у нее странная мысль. Ничего уже не будет по-прежнему, остро ощутила она, - ни для нее, ни для него… для них обоих.

На Камчатке безработному жителю позвонили мошенники пообещав 200 тысяч рублей за поджог машины сотрудников полиции. Сославшись на давнюю нелюбовь к силовикам он согласился и в качестве подтверждения серьёзных намерений запросил предоплату в размере 50 тыс. рублей. На переведенную сумму он закупил алкогольную продукцию в ближайшем магазине и в состоянии алкогольного подпития потребовал увеличения суммы предоплаты в два раза. Мошенники отказались второй раз платить такую сумму, но договорились о выплате ещё 20 тыс. рублей, на которые данный персонаж опять купил алкогольную продукцию и перестал отвечать на звонки. Самая успешная радиоигра контрразведки со времён СМЕРШа. Источнег знаний Не пытайтесь повторить это дома!

Люблю этого типа =)

Сверв очень редко думал о смерти и Послеискрии – попросту некогда было, да и не любил он такие мысли. Но все же и ему приходилось бывать на пару микронов от встречи с Некроботом или кто там еще заведует этим делом, так что нет-нет, а все же задумаешься. Однажды, валяясь в медблоке после очередного невезения, он от скуки решил, что Послеискрие – это и есть такое вот скучное место. Вроде медблока… ну, или зала ожидания в космопорту, когда все рейсы задерживаются из-за метеоритного дождя или нападения каких-то очередных залетных с пушками. Когда слоняешься туда-сюда, жмешь руки случайно встреченных знакомых, полузнакомых и полузнакомых знакомых и даже готов уже обняться  кем-то, кто тебя однажды едва не пришиб, а посадки все нет и нет. И может даже вовсе уже не будет…

Он тогда же решил, что и не подумает, если что, вот так слоняться. В каждом космопорту в зале ожидания есть что? Правильно, бар! А если его там нет, то он его непременно откроет, потому что… кто ему запретит-то? И вот туда обязательно потихоньку будут сходиться те, с кем ему было хорошо, весело, забавно, ну, или просто не противно тусить при жизни. Не важно, сколько придется ждать каждого, пусть и целую вечность – за стойкой в бойком месте особо не заскучаешь. И вот когда они, наконец, соберутся всей компанией, то он погасит огни над стойкой, и вообще все огни погасит. Они все выйдут наружу, и он вывесит на дверях табличку: «Закрыто навсегда, извините!» И они всей толпой двинутся в зону отправления – кто обнявшись, кто поодиночке, и кто-то наверняка затянет песню и ее подхватят.

...А потом обязательно объявят посадку!.

Крошечный кусочек уползательно-спойлерного

«Все повторяется». Спорная идея, но Никель была готова согласиться, что к ее жизни это еще как относится. Потерять дом и близких, потом найти. Потом снова потерять – и снова найти. И снова потерять. И…

читать дальшеКонечно, ничто никогда не повторялось в точности, жизнь поворачивалась к ней похожими, но все же разными гранями, но общая «сюжетная канва» не менялась. Наверное, думала она, однажды у нее получится совсем не привязываться и всегда быть готовой двигаться дальше. Научилась же она не пытаться покрасить новую грань своей жизни в привычные цвета. Тогда, в последний день на Лост Лайте, когда все были уже пьяны и старались веселиться, как действительно в последний раз, ей на миг подумалось, что было бы круто сманить вот этого здоровенного, решившего вдруг с нею пофлиртовать, шататься дальше с их безбашенной компанией. Он умудрился проворонить всю войну, вряд ли у него будут особые предрассудки против ребят с фиолетовыми знаками… Ей даже показалось – все это энджакс, конечно! – что он даже чем-то слегка похож… В следующий момент ей стало противно от самой себя, и она сердито выдернула ногу из его ручищ. «Слушай, а не пошел бы ты…» «К-куда?» «Не знаю, может, к стойке?» Он засмеялся и ушел, покачиваясь…
А вот сейчас она смотрела на троих, стоявших перед ней и в голове не было ни единой связной мысли. Она была уверена, что это не сон или какие-то глюки – она уже не так давно подзаряжалась и ничего не пила – слишком много было работы в клинике. Все эти ребята с блокираторами, которые то и дело забывают, что разучились летать… Кстати, блоки можно было и понатуральнее изобразить, полиция, похоже, уже совсем глитч-мышей не ловит… Да и вообще, маскировкой все это можно было назвать только с натяжкой, оружие спрятали и на том спасибо. Хотя могли бы и вообще не маскироваться – никто и так своей оптике не поверит. Как вот она не верит…
Значит… Значит, правда все повторяется? Даже то, что никак не могло повториться? И теперь ее жизнь пойдет по-другому, обязана пойти, потому что… если снова… она просто не сможет начать все сначала…
Она стояла, словно приплавившись к полу, чувствуя, как по лицу струится омыватель, не способная пошевелить даже пальцем, чтобы его смахнуть.
- Никель… - тихо сказал самый высокий из троих. И она с тонким криком прыгнула прямо в его руки.