По сей день пребываю в состоянии: "Что это было, Бэрримор"?
Больше года прошло после терактов в Волгограде 29 и 30 декабря, когда погибло в сумме вдвое больше людей, чем в расстрелянной редакции сортирного юмористического еженедельника в Париже. Эти люди не рисовали порнографических карикатур на пророка Магомета, они вообще не сделали никому ничего плохого. Они просто жили свою жизнь, ехали по своим обычным делам и были подло убиты озверевшими фанатиками, еретиками от ислама. Но никакой международной шумихи тогда не случилось. Главы государств и правительств не сбегались, толкаясь локтями, чтобы личным присутствием выразить свое соболезнование семьям погибших. По Волгограду не двигались многотысячные толпы, люди во всем мире не стояли с плакатиками "Я - Волгоградский пассажир".
Про плакатики стоит сказать особо. Почему-то в современном предельно разобщенном и атомизированном мире вдруг стало модно делегировать кому-то свою идентичность, вплоть до полного слияния с объектом и символического отречения от собственного имени. Одни странные люди бегают с лозунгом "Наше имя Стрелков", другие все поголовно решили стать Чарли (что не имеет никакого отношения к Чарли Чаплину - великий художник экрана даже в ранние годы не опускался до непотребства парижских бумагомарак).
А с какой собственно стати для того. чтобы обозначить банальную истину, что жертвой фанатиков-террористов может стать каждый, нужно брать на себя чужое имя и вместе с ним чужие пакости? Тем более людям, не имеющим никакого отношения к журналистике или юмористике? Я вот как раз журналист и даже время от времени по-любительски рисую карикатуры, но я не имею привычки публично испражняться на чужие алтари. Точно так же я не влезаю туда, где написано: "Не влезай, убьет!", не прыгаю со скалы на гнилой бельевой веревке и не пытаюсь почесать за ушком тигра в зоопарке. В мои жизненные цели не входит во что бы то ни стало заработать премию Дарвина. Я слишком люблю жизнь.
Кроме того, я понимаю, что если запустить в морду не сидящего в клетке, а гуляющего на свободе тигра кремовым тортом, то он мало того что пообедает мной, чтобы перебить приторный вкус крема, так еще, чего доброго, подсядет на человеческое мясо и сделается людоедом. Тогда результаты моей развеселой клоунской репризы станут плачевными отнюдь не только для меня.
Вообще фигура клоуна, с какой-то стати сделавшаяся в глазах некоторых "особо продвинутых" личностей священной и неприкосновенной, далеко не так однозначна. Всем известны и всеми любимы тот же Чарли Чаплин, Куклачев или Карандаш, но есть и куда более зловещие образы - например кинговский Пеннивайз, злобный демон в клоунском обличье, или безумец и циничный убийца Джокер. Далеко не все детишки любят даже безобидных клоунов, многие пугаются и плачут. И не зря. Клоун - фигура, связанная со стихией карнавала и, в конечном итоге, с древним и смертельно опасным хаосом. Так что не след делать из клоуна чуть ли не святого. Тем более, если речь идет о клоуне явно недобром, наглом и бесстыжем, пытавшемся сделать себе имя на отвратительных провокациях и скандалах.
Разумеется, человек не в праве превращаться в кровожадного зверя, даже если у него перед носом скачет, кривляясь и вертя голым задом, отвратительная обезьяна. Но и в бесстыжую обезьяну превращаться он тоже не имеет права. В этой парижской истории положительных героев нет вообще. Там не с кем солидаризироваться, нет ничего такого, ради чего стоило бы устраивать еще одно представление - международную демонстрацию солидарности с бесстыдниками и провокаторами. Желание продемонстрировать неприятие терроризма и религиозного экстремизма было бы возвышенным и прекрасным - если бы не избранный для этого двусмысленный повод. Невольно возникает мысль, что главной ценностью "цивилизованного Запада", главным правом, на защиту которого он готов подняться как один человек, является право на абсолютное бесстыдство и категорическое неуважение к чужим святыням и ценностям.
А может быть, кому-то очень хотелось продемонстрировать всему миру именно это? Может быть, кто-то решил, что пришло время сбросить маски, чтобы все увидели, что кривая глумливая рожа - это не клоунская раскраска, а настоящее лицо, и что его обладатель не стыдится своего бесовства, а, подобно Джокеру, гордится им? И не знаменует ли этот странный "парад гордости" на высшем уровне новую и очень зловещую страницу в мировой истории?